Что такое любовь? - научный подход

Что такое любовь?

Каждая наука видит любовь по-своему. Для этологов это вопрос эволюционной выгоды. Для нейроморфологов — работа структур мозга. Психологи расчленяют любовь на экзистенциальную и не очень. Социологи пытаются все свести к выборкам и корреляциям… Хотя любовь кажется совершенно обыденным понятием, чуть ли не каждую неделю в авторитетных научных журналах появляются исследования, посвященные тому или иному аспекту этого чувства…

Так что же такое любовь?

Этология

Любовь — это эволюционное преимущество, обеспечивающее привязанность самца к самке

В последние годы этология стала очень модным направлением. Эта наука исследует врожденное поведение, проще говоря — инстинкты. Впрочем, этологи не ограничивают себя крысами и зябликами, а пытаются найти биологические истоки и в поведении человека. Мода на пиджаки, танцы на школьной дискотеке, вера в христианского бога — этологи могут объяснить все что угодно с точки зрения потребностей эволюции.

Любовь не исключение. С точки зрения этологии она позволила нам осуществиться как биологическому виду, дала нам мощнейшее эволюционное преимущество.

— Любовь к детям, например, существовала на всех этапах эволюции, — говорит Виктор Дольник, доктор биологических наук, автор книги «Непослушное дитя биосферы». — А вот любовь к самцам и самкам на разных этапах появляется и исчезает. Закрепилась она только у сапиенсов.

Как считает Дольник, из-за того, что для человека условием успеха стала не наследственная информация, а передаваемые знания, период детства необычайно удлинился — чуть ли не 12–14 лет. Но в полигамном сообществе человекообразных обезьян заботу о ребенке берут на себя только самки. А что они могут предложить своему отпрыску в качестве ежедневного рациона? Какие-нибудь корешки или побеги, то есть исключительно растительную пищу.

— Мозг человека, — уверяет Дольник, — во время своего развития нуждается в снабжении белками животного происхождения. Иначе наступает так называемый алиментарный маразм… Но животных могут догонять, ловить и убивать только не связанные детьми мужчины.

Когда стало понятно, что полноценного сапиенса недостаточно просто родить — его нужно еще и научить, биологическая эволюция человека уперлась в один простой вопрос: удастся ли заставить самцов заботиться о самках. Вот на этом-то месте эволюция и вытащила свою козырную карту — любовь.

Способность самки к половому акту стала стремительно удлиняться, что делало ее постоянно привлекательной для самца. Так сложилась удивительная для земной биологии ситуация: только человеческие самки — простите, женщины — из всех живых существ на планете способны вести половую жизнь с момента созревания. У всех остальных видов спаривание происходит только в определенные периоды.

— Если самке удавалось удержать около себя самца, — считает Дольник, — ее дети выживали, если нет — погибали. Появление любви, то есть индивидуальной привязанности особей друг другу, стало сильнейшим эволюционным пре­имуществом человека как вида.

С этого момента, утверждает ученый, человек, собственно, и стал человеком.

Нейроморфология

Любовь — это конфликт между лимбической системой и корой головного мозга

С вопросом, что же такое любовь, мы обратились к профессору доктору биологических наук Сергею Савельеву. Сейчас готовится к печати его фундаментальное исследование «Возникновение мозга человека». Нам он ответил тяжелым вздохом и встречным вопросом:

— А можно, я скажу не только что наука говорит, но и что сам думаю? Так вот, я думаю, что в современном мире девяносто процентов того, что связано со словом «любовь», — это выдумки. Почему? Да потому что мы люди лишь на несколько процентов, то есть ровно на столько, сколько в общем объеме мозга занимает кора. Все остальное — лимбическая система, доставшаяся нам в наследство от рептилий. Именно она отвечает за половое поведение, то есть за любовь.

Савельев — морфолог, один из крупнейших в стране специалистов по строению головного мозга. И разницу между полами он видит на уровне мозговых структур.

— У мужчин ключевую роль в половом влечении играет супрахиазматическое ядро — небольшое образование в глубине мозга, над зрительным перекрестом, имеющее прямой вход от сетчатки глаза. Это ядро связано с гипоталамусом — тем органом, где вырабатываются половые гормоны. Когда мужчина смотрит на голые ножки, происходит выработка гормонов, которые запускают половое поведение. Это физиология. Вот такие мы обезьяны.

Тут непроизвольно вспоминается: «Мужчины любят глазами…» Продолжение все знают. На языке нейроморфологии это звучит так:

— У женщин очень интенсивные связи с половыми рецепторами находятся в вентролатеральном ядре, мимо которого проходят слуховые пути. Поэтому для них очень важна речь. Хороший, уверенно поставленный голос, низкий тембр, немногословие. Это убеждает в половой благона­дежности. Тоже непроизвольно, — говорит Савельев.

Задействовав слух и зрение, природа решила подстраховаться и подключить еще и обоняние.

— У нас в носу, на границе носовой перегородки, есть вомероназальный орган — орган полового обоняния. У чело­века он маленький, несколько миллиметров длиной и миллиметр в диаметре. Он воспринимает только половые запахи — феромоны.

Ну а дальше…

— Звуками, образами, запахами мы подключаем огромную страшную пушку, которая называется лимбическая система. Это комплекс древних центров, который достался нам от рептилий. Он-то и предопределяет эмоционально-гор­мональные формы поведения, то есть наборы инстинктивных форм, связанных с размножением, — рассказывает Савельев.

Обратите внимание: ни на одном этапе этого «пути любви» сознание не включается. Ум здесь только мешает.

— Когда кора бездействует, а включена только лимбическая система, мозг потребляет девять процентов энергии, когда же включается кора, мозгу требуется уже двадцать пять процентов. Более того, молчание коры мозг оплачивает выбросом эндорфинов — своеобразного органического наркотика. Не думать выгодно и безумно приятно. Когда перед нами выбор между рассудочной деятельностью и «пиписькиным скаканием», выбор осуществляется, конечно, в сторону пиписьки, — мрачно острит Савельев. И добавляет: — Это вечный баланс между двумя системами — древней и рассудочной.

Профессор Савельев убежден, что эволюция вверх завершилась. Человек, которому дана подавляющая инстинкты кора, предпочел остаться животным. Но это его личное мнение. У меня же сложилось впечатление, что, купившись на эндорфины и глянцевые журналы, мы никогда не узнаем, что такое любовь. И вообще много чего не узнаем.

Социология

Любовь — это когда партнеры ценят друг друга выше, чем себя, а кто будет этим партнером, неважно

— Что такое любовь вообще? Трудно сказать… Пусть лучше этими вопросами занимаются философы или поэты. А я — социолог. И имею право говорить только о той любви, которую можно измерять, — сразу предупреждает профессор Анатолий Антонов, заведующий кафедрой социологии семьи МГУ.

Измерять, подсчитывать, сравнивать — любимое занятие социологов. Вот, например, согласно исследованию ВЦИОМ, на вопрос «Влюблены ли вы сейчас в кого-нибудь?» отвечают «да» 60% мужчин и 49% женщин. Из этого можно делать многообещающие выводы. Но у подобных исследований есть недостаток: вопрос задается прямо в лоб, и респондент склонен отвечать не то, что думает на самом деле, а то, что считает уместным в этой ситуации.

Те методы, которыми измеряет любовь Анатолий Антонов, хитрее. Свою «линейку» он начал разрабатывать еще в 60−х годах, взяв за основу метод семантического дифференциала, придуманный американским психологом Чарльзом Осгудом. В ней нужно не просто отвечать «да» или «нет», а располагать свои оценки между полярными смысловыми понятиями типа «теплый — холодный», «твердый — мягкий», «легкий — тяжелый» и т. д.

— Эту методику я применил к оценке отношений между партнерами. Я брал такие роли, которые, как скорость света, постоянны для всех культур: отец (мать), сын (дочь), домохозяйка, семьянин, добытчик… Семантический дифференциал хорош тем, что это довольно сложная система и респонденту очень трудно соврать. Этот тест — индикатор отношений, которые проявляются на кухне, в постели, в транспорте, на коллективных праздниках, — поясняет Антонов.

Он протестировал тысячи людей. И нашел довольно четкую зависимость:

— Если муж с женой очень высоко оценивают свои роли в браке, но при этом вторая сторона их оценку не подтверждает, то это проблемные отношения. Я проводил свои измерения в коридорах суда, где сидели пары, подавшие на развод. В подавляющем большинстве случаев все само­оценки мужа не подтверждаются женой и все самооценки жены не подтверждаются мужем.

Получается формула нелюбви: высоко думать о себе и плохо — о супруге. Формула любви выглядит строго наоборот:

— Когда оба занижают самооценки и завышают оценки другого — это идеальный вариант любви. Это не значит, что нужно считать себя плохим, наоборот, когда муж или жена утверждают: «Я лучший, а он/она плохая», это свидетельствует о комплексе неполноценности. Занижение самооценки в любви чем-то напоминает жертвенность. Вот вспомните Ромео и Джульетту…

Анатолий Антонов с грустью признает, что пары, в которых каждый готов на серьезные жертвы в своих притязаниях, встречаются очень редко:

— Они как алмаз. Их всего несколько процентов. У большинства какая-то неопределенность — ни то ни се. А еще во многих парах бывает односторонняя любовь, когда лишь один из партнеров жертвенно любит другого.

Получается как-то грустно. И процент идеальной любви очень низкий, и герои Шекспира плохо закончили. Но социолог Антонов все-таки находит поводы для оптимизма:

— Я пришел к выводу, что почти все люди совместимы. Ну, иногда бывает, конечно, когда человек вызывает физическое отвращение — на уровне запаха или каких-то повадок. В остальных случаях идеальная любовь вполне возможна. Но у нас в стране есть беда — чуть ли не каждый придумывает себе идеальную модель супруга. И он ходит с этой моделью по улицам и прикладывает ко всем. Но ни из тысячи человек, ни из десяти тысяч такой идеал не находится… Невероятные взаимные требования — это тупиковая ситуация. Нужно немножко принижать себя, но не относительно всех людей, а только по отношению к партнеру. И тогда идеальная любовь станет возможной.
Психология

Любовь — это экзистенциальный выбор

— Есть некие формы любви, до которых дорастают не все, — уверен доктор психологических наук Дмитрий Леонтьев.

Он начинает разговор с анекдота: «Вась, ты меня любишь? — А что я, по-твоему, сейчас делаю?» С точки зрения психологии это отличная иллюстрация так называемого первого уровня любви.

— Существует универсальное чувство привязанности, которое основано на врожденных механизмах психики. В нем довольно мало личного. Часто именно это называют любовью. Но было бы крайней ошибкой сводить всю любовь к этому, — считает Леонтьев.

Для простоты эту универсальную любовь назовем любовью-1. Но, по мнению Леонтьева, существует и другой вариант любовного чувства — индивидуальный. Назовем его любовью-2. Вот она-то и интересна больше всего.

— Любовь-2, в отличие от любви-1, основана не на необходимости, а на возможности, которую мы выбираем сами и за которую мы несем ответственность, — говорит Леонтьев.

Ощутить, а еще лучше пережить эту разницу между любовью-1 и любовью-2 равносильно примерно тому же, чему в эволюции соответствовал переход от обезьяны к человеку. За иллюстрациями к теме Леонтьев отсылает к писателю Милану Кундере. Этот нобелевский лауреат образно называл любовь-1 механизмом, с помощью которого наш создатель играет нами. Зато любовь-2 принадлежит только нам — с ее помощью мы ускользаем от создателя.

— Подлинная любовь-2, — утверждает Леонтьев, — это возникновение нового качества, когда два индивидуальных «я» образуют общее «мы», не утрачивая своей индиви­дуальности.

Главный признак любви-2 — это появление некоего общего пространства «мы», в котором понятия «твое» и «мое» отступают на задний план. Вопрос о том, кому мыть посуду или выгуливать собаку, решается даже не путем переговоров, а «в рабочем порядке» — кто оказался ближе, потому что ресурсы семьи и бонусы совместной жизни образуют общую копилку, не делятся. Это так просто, так естественно. Хотя прийти к этому очень нелегко.

Леонтьев снова обращается к классику. На этот раз к знаменитому психологу Абрахаму Маслоу. Тот разделил все наши поведенческие мотивы на две категории: дефицитарные, когда нас неудержимо влечет к чему-то такому, чего нам не хватает, и мотивы роста, суть которых не в заполнении пустоты, а в открытии новых возможностей.

— Если вам не хватает в жизни тепла, — говорит Леонтьев, — вы, скорее всего, испытаете дефицитарную любовь, то есть любовь-1. В ней другой человек выступает как объект желания. В любви-2 все совсем не так: «Я не хочу, чтобы человек подчинился моему давлению и отдался, но я хочу, чтобы он захотел это сделать».

— Оказывается, — подводит итог Леонтьев, — любовь-2, в отличие от дефицитарной любви, привязанности или страсти, не суживает горизонты, а расширяет. В обмен на усилия она открывает безграничное количество возможностей.

Культурология

Любовь — это основа бытия

Вроде бы любовь относится к числу культурных универсалий. О любви спорили древние греки, ради нее совершали подвиги средневековые рыцари, из-за нее и сегодня кончают с собой подмосковные школьницы. Но каждая культура вкладывает в слово «любовь» самые разные смыслы.

— Все религиозные традиции возводят любовь в базовый принцип человеческого существования, — говорит профессор доктор искусствоведения Екатерина Шапинская. — Любовь универсальна. В христианстве символ межличностных связей один: да любите друг друга! Если мы признаем, что любим бога, мы неизбежно признаем, что любим все, им сотворенное.

Но потом высокие идеалы пытаются перенестись в более «земную плоскость».

— Личностные отношения, — говорит Шапинская, — это проекция высшего принципа, заложенного в культуре. Недостижимый идеал любви к ближнему всегда пытается реализовать себя на уровне семьи, любви мужчины и женщины.

Однако как конкретно это будет происходить, каждая культура решает по-своему. «Состояние влюбленности переживали отнюдь не во все времена, и его редко связывали с браком. До недавнего времени идея романтической любви вовсе не была распространена на Западе и не существовала в других культурах. Только в наше время стали считать, что любовь, брак и сексуальность тесно связаны друг с другом. В Средние века и последующие эпохи люди вступали в брак в основном для того, чтобы сохранить титул или собственность в руках семьи, либо чтобы иметь детей, которые станут помогать в работе… Романтическая любовь впервые появилась в дворянских кругах как особая черта внебрачных сексуальных приключений. До конца XVIII века она была ограничена лишь этими кругами и ни в коей мере не отождествлялась с браком», — пишет британский социолог Энтони Гидденс.

А вот в России с любовью всегда были проблемы. Даже сам русский язык не различает любовь плотскую и любовь духовную. Русская любовь одна — на все случаи жизни.

— У нас религия была настолько практичной, вписанной в быт, что никто не занимался осмыслением идеи любви. Собственно говоря, как любить? Такой вопрос никогда не ставился. Разговоры о любви появились только в XVII веке. И то совсем чуть-чуть. Наша традиция любовных отношений не то что недавняя — ее до сих пор нет. Когда у нас ссылаются на образцы супружеской любви, то, кроме повести о Петре и Февронии, нам и вспомнить нечего, — сокрушается Шапинская.

Только в XIX веке сопротивление традиции было преодолено:

— Но говорить об эротических отношениях по-прежнему было нельзя, а значит, под любовью подразумевалось некое духовное чувство между мужчиной и женщиной, — считает Шапинская. — Каковы ее выходы в плоть, какова страсть — об этом ничего нет. Я недавно написала научную статью о романе «Обрыв» Гончарова. Так вот, там есть смутная фраза о том, что вот на этом обрыве произошло падение героини. Как будто она куда-то там упала. Это результат четкого разделения телесной и духовной сфер. Духовная любовь — хорошо, телесная — плохо, стыдно, неудобно.

Век двадцатый вроде бы снял все культурные табу: сексуальная революция, отказ от традиционных семейных ценностей и все такое. Но с любовью по-прежнему одни проблемы.

— Оказалось, что может быть секс без любви, — говорит Шапинская. — И тут любовь от нас снова ускользнула. Мы ее никак не можем понять, ухватить, объяснить, пережить. Что же это такое? С одной стороны, она требует какого-то телесного выражения, а с другой — не может быть с ним отождествлена…

Похоже, что сакральный принцип, с которым культурный опыт всегда связывал любовь, не может быть преодолен никакими идеологическими кунштюками.

— И теперь, когда над нами не тяготеют никакие религиозные заповеди и можно спать со всеми подряд, а любить совсем других, принцип «Мне отмщение и аз воздам» работает так же неотвратимо.

Кстати, этот эпиграф к «Анне Карениной» прочитывается в русле христианских заповедей только в России. Иностранцы наивно полагают, что роман Толстого о чем угодно, но не о нравственном преступлении героини. Пафос американской экранизации — в борьбе с несовершенным бракоразводным законодательством. Французской — в психоаналитических аллюзиях. И только для нас очевидно: Анна, поклявшаяся в церкви богу любить только мужа, одержима плотской страстью к другому, и значит, должна понести наказание.

Что же сейчас мы называем любовью?

— Самые разные вещи, — утверждает Шапинская, — на­чиная с любви-блага, которую нужно пронести через всю жизнь, и кончая любовью на одну ночь. Самые жесткие модели можно найти в поп-культуре — но только там есть и популярные ремейки «Ромео и Джульетты». В интеллектуальной литературе господствует ирония. Современные романы никогда не заканчиваются свадьбой. Всегда встает вопрос: а что было потом? А потом — быт, разочарование…

А как мы будем любить завтра?

— Понимаете, — говорит Шапинская, — свобода не есть ответ на вопрос «Что такое любовь?». Торжество свободы всегда заканчивается восстановлением вечных ценностей. В любви есть некая эксклюзивность, которую всегда хочется иметь всем.

---
Вот такая она, любов :)

Ольга Андреева, корреспондент отдела «Науки» журнала «Русский репортер»
Григорий Тарасевич, редактор отдела «Науки» журнала «Русский репортер»
Картинка - ufoby.com


# | Типус (?)

анонимус аватар

«Любовь или влюбленность?» - объяснение феноменов и онлайн флеш тест: http://www.psi-test.ru/privat/love-or.html

19 Ноябрь, 2010 - 20:39

# | teerex

teerex аватар

По ссылке довольно утомительный тест.

Если есть вопросы - советую сначала прочитать статью.

19 Ноябрь, 2010 - 22:07

# | анонимус (?)

анонимус аватар

Цитаты статусы поздравления Анекдоты , шутки, афоризмы, поздравительные короткие стихи, притчи http://zitati-i-statusi.com/

16 Декабрь, 2014 - 00:32

# | Георгий (?)

анонимус аватар

Г. И. СЕРГАЦКИЙ. ИЗНАНКА ЛЮБВИ ИЛИ ОПЫТ ТРЕПАНАЦИИ ГРЕХА В ТОЛКОВАНИИ АВТОРИТЕТОВ. - Чикаго, 2014-600с.: ил.107

Книга представляет собой систематизированную антологию высказываний философов, писателей, поэтов, психологов, амурологов о скрытной, постыдной стороне половой любви. Собран материал экзистенциальной направленности: душа, похоть, стыд, привязанность, одиночество, смерть. Акцент сделан на конфликте похоти с совестью, вызванным анально-генитальным характером совокупления, что поборникам вселенской справедливости дает основание утверждать: изнанка любви – ненависть. Проникновение в суть этого противоречия позволяет глубже понять неочевидные для многих стороны взаимоотношений полов, начиная с глобальной лжи, пронизывающей и прелюдию, и сам половой акт, и кончая бешенством ревности.
Красной нитью через всю книгу проходит мысль о несовместимости понятия добра с похотью, порождающей интригу сокрытия полового сношения от посторонних глаз и чрезмерное любопытство к нему. Однако, для чувствительных людей соитие – источник нравственной болезни и причина неприязни к другим таким же носителям скверны.
Предлагаемая антология – популяризация идей З. Фрейда и его единомышленников, взявших на себя смелость разоблачения половой любви как преступления против совести и осуществивших прорыв в самые потаенные уголки человеческой психики.
Цитаты в каждом разделе выстроены по принципу: "Стоит расположить уже известные мысли в ином порядке – и получится новое сочинение, равно как те же, но по-другому расположенные слова образуют новые мысли" (Б. Паскаль). Центральные темы снабжены комментариями выдающихся священнослужителей и ученых-психологов мира: "по-пастырски", "по-научному".
Книга адресована читателям, интересующимся психологией половых отношений.
_____________
ПРЕДИСЛОВИЕ

Любовь. Так много в этом слове! Мы говорим «люблю», когда хотим выразить своё отношение к стране, где родились, к работе, которую избрали и делаем, к друзьям и близким, с которыми нам хорошо и спокойно. Мы говорим «люблю» и о местах, где хочется бывать, и о вкусной еде, и о произведениях искусства. И всё же есть в этом слове какой-то первичный, базовый смысл, запечатлевший особого рода отношения мужчины и женщины. Приходится уточнить: речь пойдёт о «половой любви», о «сексуальном», о той стороне жизни мужчины и женщины, которая, хотя и есть во все времена, сколько живёт человечество, вряд ли когда ещё была предметом столь интенсивного познания, как в наше время.
Кажется, мы уже и так знаем о ней всё. Что можно сказать нового? Уж сколько исписано писателями, воспето поэтами, пропето певцами, воплощено скульпторами в камне и в бронзе, запечатлено в живописных полотнах, а теперь вот и на глянцевых фотографиях и в видеофильмах с высоким качеством разрешения.
Любовь во все времена, как мираж в пустыне, манит жаждущих путников, подобно пению сказочных русалок влечёт путешественников по океану жизни. И любой из нас живущих познал или снова и снова познаёт это волнительное состояние души. И каждый несёт в себе свой уникальный опыт этого переживания, и такое простое и расхожее понятие – «любовь» всегда имеет собственные смысл и значение для каждого. И от того так трудно подступиться к очевидному, так трудно высказать этот чрезвычайный опыт! Ощущение недомолвленности, невысказанности, неприступности любовного переживания словам отзывается неясным томлением в душе влюблённого и жаждущего любви. Такой вот непременный и загадочный атрибут человеческой жизни. Для одних, любовь человеческая - «плотский грех», для других – источник вдохновения, она же – маховик и движущая сила человеческих поступков, и основной инстинкт. Любовь – это и импульс для «души прекрасного порыва», это и кратчайший путь к наслаждению, это – и счастье, и неизбежное зло, и предмет любознательного изучения, и цель творческих исканий.
О любви скромно размышляли древние, её воспевали в тёмные времена, её пытливо изучали в Новое время. Любовь всегда была «непознанным», тем самым пробным камнем для литературных, философских и научных изысканий. Кто и как только в письменной истории человечества не высказался по этому очевидному и неизбежному факту человеческого существования. Кто, потрясённый, пропел свою «Песнь Песней», кто, испугавшись и негодуя, увидел в ней смертный грех и заклеймил любовь, другие, отринув метафизику, взялись пролить свет истины на суть этого непостижимого в своей полноте влечения одного человеческого существа к другому. Ведь понять - значит совладать, победить, преодолеть, избавиться от этой напасти и жить иначе, по-другому как-то…. Люди 20-го столетия особенно усердствуют в этом своём желании. Воодушевлённые иллюзией, будто бы наука даст, наконец, ответы на все вопросы жизни и сделает её понятными человеческую суть и существование, естествоиспытатели бодро двинулись на этот укрытый бастион. О любви мужчины и женщины, о той любви, которая была доселе лишь предметом возвышенного, заговорили хором. Врачи и философы, антропологи и социологи, математики и химики, физики и биологи поспешили высказать свои собственные суждения на её счёт.
Сейчас покажется нелепым, но каких-то 150 лет назад выдающийся немецкий психиатр Рихард фон Крафт-Эббинг поплатился кафедрой за свою врачебную честность. Его смелая попытка описать и систематизировать разнообразие открывшихся ему форм сексуального поведения людей тогдашним обществом была воспринята как непристойность. Он покусился на запретное. Позже, в конце того же века гениальный Отто Вейнингер, проделав титанический работу для исследования «мужского» и «женского», создал свой бессмертный труд – «Пол и характер» и заложил тем самым фундамент научной сексологии. И уже почти в то же время венский невролог Зигмунд Фрейд без тени смущения эпатировал публику волнующими рассуждениями о сексуальности ребёнка и своего рода художественными интерпретациями разнообразных психических состояний, в основе которых он упрямо чувствовал неудовлетворённость сексуального желания. Его сподвижник Вильгельм Райх заявил без околичностей о «Функции оргазма», и дальше пошло и поехало. Любовь приобрела новое измерение: человеческая сексуальность ворвалась в культуру, как джин из распечатанного кувшина. О ней стали думать и говорить, говорить и думать, посредством неё стали объяснять то, что доселе не объяснялось. Сексуальность, сексуальное поведение уже вне связи с «Душой», а как самостоятельные сущности стали предметом философских дискуссий, новых художественных исканий, предметом научных исследований. И даже стыдливые представительницы «слабого пола» поспешили внести свою лепту в это познание сложного (С. де Бовуар, К. Хорни). В середине прошлого столетия любознательные естествоиспытатели У. Мастерс и В. Джонсон скрупулёзно, с использованием хитроумных приборчиков исследовали вдоль и поперёк всю «психофизиологию» человеческой любви и написали большую книгу «про это». Казалось бы, тайн больше нет, и нас теперь ничем не удивить. О «сексе» знают уже и взрослые и дети, дискурс сексуальности плотно пропитал наш язык и культуру. Мы постигли «Таинственное либидо» (Ю.И. Новоженов), нам известны функции оргазма (В. Райх) и издержки мастурбации (М.В. Екимов), роль сексуальности в цивилизации (Г. Маркузе) и в познании (М. Фуко). Мы уже смело рассуждаем о «бисексуальной революции» (Л.В. Жаров) и сочувственно относимся к «людям лунного света» (В.В. Розанов, И.С. Кон). И даже в сказках для детей стали с лёгкостью усматривать аллюзии сексуального: «входит и выходит» (В.Руднев). И будто бы стало как-то спокойнее: рыцари уже не воспевают од своим прекрасным дамам, дамы, правда, пока ещё призывно поют кандидатам на роль рыцарей, но и это уже, истончается и, похоже, скоро отпустит. Но стало как-то скучно, как-то понятно всё, «сексуальная революция свершилась, товарищи!». Исчезла тайна, любовь прочно вписана в перечень физиологических потребностей человеческого организма («займёмся любовью»), ну а для удовлетворения оных уже ничто не препятствует современнику. Казалось бы, можно успокоиться и списать проблему в бюро находок.
Однако по-прежнему «люди встречаются, люди влюбляются, женятся». И всё так же, как и всегда раньше, для одних это становится ярким праздником жизни, для других – тягостным страданием, для третьих – любопытным экспериментом. И всё так же благодаря любви на свет рождаются дети, хоть рядом и кипит работа по экстракорпоральному оплодотворению и конструированию потомства. И всё те же сюжеты вдохновляют поэтов-песенников, сценаристов телесериалов, театральных режиссёров и хореографов. И пока так будет, жизнь человека, несмотря на все мнимые и реальные прогрессы остаётся человеческой, вот с этим врожденным изъяном, с «проклятой проблемой», имя которой - любовь.
Ну а если всерьёз. Так ли уж в действительности мы продвинулись на пути познания любви? Объяснение – штука, конечно, полезная, когда я тревожусь от того, что знаю, что ничего не знаю. Но уж больно умозрительно, зыбко, уязвимо для критики и непрочно во времени любое объяснение. Можно объяснять происхождение Вселенной большим взрывом, как это делают физики-космологи, а можно ведь и Творением, как об этом давно уже сказано в Писании. Тайна остаётся тайной, а объяснения, подобно транквилизаторам, сменяют одно другое.
Пол, мужское, женское, секс, сексуальность, сексуальные отношения, теперь ещё вот и гендер и гендерные отношения. Не так уж много слов даже и для скромных объяснений. Да и что там, за этими словами? Другие слова, и так бесконечно. Вот, например, попробуйте определить, что отличает мужчину от женщины? Не в анатомическом, конечно, аспекте, по сути! Что влечёт их друг к другу? Почему влечение это – всегда сражение? Почему половое влечение и его неизбежная цель так тщательно укрывались во всю новую историю человечества (П. Киньяр: «Секс и страх»)? А какова роль этих отношений в эволюции человека (Бородай Ю.М.: «Эротика, смерть, табу»)? Да и что мы вообще можем сказать об отношениях любви? У нас ведь и слов особых для этого нет. Вот древние греки, говорят, различали семь, как минимум, форм любви. А мы в своём великом и могучем много ли найдём достойных слов для описания интимных отношений мужчины и женщины? То-то. И не случайно, например, М. Эпштейн, озаботившись этим недоразумением – скудостью тезауруса любви, решил создавать специальный словарь. Так что, приходится смириться с тем, что изобилие текстов ещё не знание, а если и знание, то как его выверить на истинность? Но пусть, не знание, пусть хотя бы описание «феномена», артикуляция опыта. Так ведь и опыт любви у каждого свой, и как втиснуть его в немногословие?! Но не скончаются попытки объяснить, понять и овладеть.
Кажется, уже невозможно даже просто обобщить все возможные суждения по поводу человеческой любви, не помышляя уже о том, чтобы систематизировать существующие представления и вынести суждение с претензией на истину.
Но вот передо мной преинтереснейшая книга Георгия Ивановича Сергацкого. У неё чёткое и ясное заглавие: «Изнанка любви», и речь в ней, не трудно догадаться, идёт о той самой потаённой, изнаночной стороне опыта, который привычно видится нам и желанным и прекрасным. Да и подзаголовок книги: «Опыт трепанации греха в толковании авторитетов» говорит за себя. Автор как бы приглашает читателя в «анатомический театр», в секционный зал, к патологоанатомическому столу, проще говоря – на вскрытие прекрасного, ставшего объектом восхищения и поклонения многих, знавших его. Что и говорить, зрелище не для слабонервных. Да и способ использован причудливый! Г.И. Сергацкий скрупулёзно и систематически отсылает нас к суждениям прошлых и нынешних авторитетов, будто приглашая их высказаться, а нас задуматься и продолжить, вступить в диалог. Нет, это не антология и не компиляция высказываний «авторитетных умов». За потоком цитат при внимательном и возвратном чтении постепенно проступает собственная логика автора, его личное разумение проблемы, его озарения, для которых суждения писавших и говоривших до него – лишь свидетельские показания. Будто бы сам он, хоть и не хочет участвовать в этом анатомическом исследовании, фартука не надевает и к секционным ножам не прикасается, со вниманием энциклопедиста вникает он в протоколы этих показаний именитых предшественников, засвидетельствовавших своё видение этого сложного предмета: человеческой любви. Из этих тщательно систематизированных протоколов как бы сами собой и проступают описание, анализ этиологии и патогенеза главной болезни человечества, неминуемо поражающей каждого живущего. Последовательно цитируя одного корифея за другим, он шаг за шагом, от главы к главе препарирует любовь, добираясь до самой её потаённой - неприглядной стороны, той, которую стыдливо прячут от сторонних глаз, но роль которой становится всё очевиднее во всём многообразии душевных явлений, называемом любовью. Патолого-анатомическое вскрытие, известно, имеет определяющее значение для того, чтобы лучше познать изменения органов и функций тела, явленные в симптомах болезни прижизненно. Это затем, чтобы врачу лучше уяснить суть заболевания и совершенствовать себя в распознавании и лечении недуга. И, двигаясь в этом направлении, автор достигает цели.
Тщательно систематизировал он всё, что касается причин, механизмов и симптомов этого заболевания. И предстаёт перед взором такая картина – клиническая картина хронического недуга. Непорочная Душа человеческая, стеснённая в теле и пленённая демоном плоти Эросом, не может реализовать свою сущностную способность воспарить. От этого Душа страдает и переживает мучительный Стыд. Но Стыд является и побуждением к очищению, благу, коли сможет Душа человека вырваться из этого порочного круга, где влечение, гнев, стыд сменяют друг друга в монотонной пляске. Должно смириться человеку с тотальным своим одиночеством. Лишь поняв иллюзорность и тщету слияния с другим, смирившись с одиночеством, сможет он сдвинуться туда, где и надлежит быть ему, туда, где Истина и Красота и иная уже, божественная Любовь. Всё равно Смерть – неизбежный спутник человека в его земной юдоли разорвёт этот круг. Но подлинность человека состояла бы в том, чтобы, приняв и взвалив на себя бремя неизбежного одиночества, самостоятельно и осознанно выступить из этого круга, обустроившись в царстве Духа, где уготовано ему место. Так, а может быть и не совсем так представляется «проклятая проблема» читающему. Тексты снабжены примечаниями автора – от философа, от пастыря, от учёного, и это открывает достаточно простора читателю, чтобы верить или не верить, принимать или не принимать, пробовать или не пробовать. И пусть не всегда призванные голоса вторят хором. При таком объёмном материале соблюсти чёткую поступательную системность изложения вряд ли вообще возможно.
И мне увиделось ещё, что книга Г.И. Сергацкого многослойна и несёт в себе множество смыслов, и каждый думающий может найти что-то своё и для себя. Меня, например, заинтриговал методологический аспект предъявленного способа думания. Задался я вопросом: можно ли, хоть как пристально вглядевшись в изнанку, увидеть полотно целиком? Можно ли по части судить о целом, а если можно, то где границы для умозрения, в чём допущения и каковы ограничения для выводов? В этом смысле любовь человеческая – безусловно, больше, нежели «сексуальное», совершенно особый опыт целостного переживания, где желание-чувство-мысль не различимы. Конечно, телесный аспект любви, хоть и укрывался стыдливо до поры до времени, явлен в этом опыте со всей своей очевидностью. Спасибо естествоиспытателям, мы знаем теперь всё о соитии. В этом ракурсе, где любовь – проникновение-трение тел и их частей, конечно, трудно усмотреть нечто поэтическое. Но ведь любовь и не сводится к такому взаимодействию. А как же нежная дружба, и искренняя привязанность, и преданность и много чего ещё, составляющего суть и смысл человеческих отношений? А человеческие отношения – это ли не сокровенное содержание нашей жизни, исключите из неё эти отношения, и что останется?! И не тот ли самый Эрос, повергающий Душу в стыд, по меткому замечанию Отто Вейнингера, питает светлыми чувствами дружбу, братство, справедливость в человеческих отношениях. Здесь мы со всего маху натыкаемся на проблему, ставшую неодолимым препятствием для всей современной философии и для науки. Проблему, которую и узреть то не просто. Интуитивно понимая, что всякий раз, говоря о феноменах жизни, мы пытаемся ухватить целостность, мы чувствуем, хотя и редко доверяем этому чувству, что средства нашего языка не приспособлены для такого схватывания. Мы принуждены членить и дробить целостность, чтобы думать и высказаться о ней. Как поступаем мы с пищей, чтобы она могла быть усвоена. Но, членя и дробя, не уничтожаем ли мы саму суть явления? И, собирая потом из нарезанных мышлением кусков реальность, ту ли реальность мы воссоздаём? Ведь целое больше, чем сумма его частей (Платон), и «Мир ограничен возможностями языка» («Божественный» Людвиг Витгенштейн), и жизнь всегда больше, нежели мы можем помыслить или высказать о ней. Вот такая незадача. Нам всякий раз хочется добраться до сути, но суть целостна, а пробираемся мы к ней своим способом, шажками протаптывая тропинку, по которой, кажется нам, пробираемся к сути. Но пробравшись, видим лишь то, что видим, и судим о том, что стало доступно нашему видению с этого нашего укромного места, наивно полагая, что ухватили суть. Вот и любовь, увиденная нами с этого укромного места, представляется лишь непристойным. Возможно, так она и представлялась нашим недавним предкам, озабоченным томлением духа и стремлением к совершенству, к тому идеалу человеческого, которое задано было всей историей Духовного. Возможно, так она представляется и сейчас людям пожившим, пережившим все перипетии трудного движения навстречу друг другу столь сложных и непонятных вещей, как человек-мужчина и человек-женщина.
Но всё ли этим вычерпано в любви? А если двинуться «сверху»? Что если напротив, Душа третирует тело своим неукротимым эротизмом? А вдруг и Эрос не часть одухотворённого тела, но является лишь там и тогда, где и когда назначенные друг другу судьбой и промыслом люди встречаются? А проблема половой любви, как непременного условия деторождения, не отсылает ли нас к проблеме смысла жизни человеческого, ведь сказано было: «Плодитесь и размножайтесь»?
А что думает о любви нынешнее племя молодое? Как они, захотев, скажут о ней? И не мы ли ввели их в заблуждение своими изысканиями? Зачем им любовь? Пока нам доступны лишь опросы социологов, которые, конечно, не знание, лишь вешки для познания. Но и они свидетельствуют о том, что в новом мире происходят существенные подвижки и в отношениях полов, и Эрос нашёл себе множество новых путей: «то, что было пороками, стало нравами» (С.И. Голод), перестав быть основанием любви, семьи и брака. А сколько всего ещё произойдёт?!
Но станет ли мир лучше и чище, если любовь человеческая, пусть и движимая таким незатейливым механизмом, канет в Лету. И появятся ли новые творцы вечного среди удовлетворённых сполна всезнающих, не знающих любви? Но главное! Останется ли интересен человеку человек, если в результате чуда или научно-технического прогресса Эрос почит в Бозе? И не явятся ли на смену человечеству человеки, узнающие друг друга лишь посредством проводов, к которым подключены их мониторы. Не будет ли скучна и отвратительна эта обезжизненная жизнь? Дальше пусть уже читатель разворачивает в себе свои размышления.
Я же благодарен Георгию Ивановичу за побуждение меня думать сейчас и в этом направлении, и другим рекомендую внимательно читать и перечитывать представляемую книгу.
Доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой клинической психологии и психологической помощи Российского государственного педагогического университета им. А.И.Герцена
Алёхин А.Н.
Санкт-Петербург, март-апрель 2014 г.
________________________

Автор Сергацкий Георгий Иванович, доктор технических наук, в душе гуманитарий. Овдовел и стал зол не только на жизнь, которая конечна, но и на человечество, которое порочно.
Книгу можно заказать на AMAZON.COM (печать по требованию) или по E-mail:gsergatskiy@gmail.com (Киев, «Альфа-реклама», 2015 - 665с., ил.107, исправленное и дополненное, тв. переплет).

6 Апрель, 2015 - 16:11

# | Георгий (?)

анонимус аватар

Георгий Сергацкий

ЕРАЛАШ,
ИЛИ МНОГОЛИКАЯ СЕКСУАЛЬНОСТЬ
(Из книги «Изнанка любви или опыт трепанации греха...» )

Не так ли мы устроены, как в музыке ноты –
один для других и не похожи друг на друга?
П. Шелли
«Сексологи нередко выбирают свою профессию потому, что их воодушевляет огромный диапазон интимного поведения людей» (Й. Дрент). «Разные индивиды всюду и везде, имеют не только количественно неодинаковый уровень сексуальных потребностей, но и качественно разные, не сводимые друг к другу иерархии личных жизненных ценностей». «Многие тонкие градации сексуально-эротических переживаний, например, удовольствия и наслаждения... еще ждут своей психологической операционализации. Слабо разработано понятие интимности»» (Н. Симоненко).
«...Синтаксис глаголов на сексуальную тематику открывает нам две весьма различные модели сексуальности. Первая напоминает нам содержание курса по этике и психологии семейной жизни, а также справочники для новобрачных и прочие санкционированные взгляды на данный вопрос: секс – это совместная деятельность, которой занимаются два равных партнера по обоюдному согласию, детали при этом не уточняются. Вторая модель более мрачна, нечто среднее между социобиологией млекопитающих и феминизмом в духе Дворкин: секс – это насильственный акт, провоцируемый активным участником-мужчиной и направленный на пассивную участницу-женщину, эксплуатирующий и наносящий последней урон. Обе модели отражают человеческую сексуальность в полном спектре ее проявлений, и если язык является нашим гидом, то первая модель пригодна для разговора на публике, тогда как вторая является табу, широко признаваемым в частной жизни» (С. Пинкер).
«При этом наши знания о мире больше не ограничиваются опытом одной жизни – передаются из поколения в поколение». «Но, научившись делиться своими моделями материального мира, мы обнаружили, что модели других людей в некоторой степени отличаются от наших собственных» (К. Фрит).
Примеры первой модели в духе: «любовь – это «великий Бог» (Платон) или, как минимум, «каприз тела» (Ш. де Лакло). Влечение, удовольствие, нежность и даже самопожертвование – долгожданные подарки и душе, и телу. Короче: «жил-был мужчина и жила-была женщина. И они любили друг друга» (Д. Джером). Но чувства непостоянны, а потому издержки неизбежны. Этим занимается чуть ли не вся мировая литература и другие коммуникации и коммуниканты. Несмотря на то, что тема избита до полусмерти, а рецепты попсы от психологии – «как стать счастливой» – набили оскомину, несчастных меньше не становится.
Описание мужчиной ощущений женщины. «О, какую огромную разницу почувствовала я между выражением грубой животной страсти, возникающей от простого плотского совокупления двух полов, и сладчайшим возбуждением, порывом восторга, венчающего взаимную страстную любовь, при которой два сердца, соединенные нежными и верными узами, бьются в экзальтированной радости».
«Наслаждения, предаются ли им короли или нищие, какими бы сильными они ни были все же остаются вульгарными наслаждениями; ибо только одна любовь способна придать им утонченность и возвышенность» (Д. Клеланд).
Романтическое. «Любовь – это выход за пределы своего «Я» и слияние с тем прекрасным, что заключено в другом человеке» (П. Шелли).
Натуралистичное. «Моя сладкая маленькая потаскушка Нора, я сделал, как ты велела, моя грязная малышка, и кончил два раза, когда читал твое письмо. Я счастлив, что ты любишь, когда тебя трахают в зад. Я вспоминаю ту ночь, когда я так долго любил тебя сзади. Моя штука часами оставалась в тебе, я снова и снова входил в тебя снизу, я чувствовал твои огромные жирные вспотевшие ягодицы на моем животе, видел твое разгоряченное лицо и обезумевшие глаза» (Д. Джойс).
Животное. «Половая любовь – по существу не любовь, а лишь природно-орудийное влечение» (М. Гершензон).
Жизнеутверждающее. «Любовь не жалобный стон, а торжествующий скрип кроватных пружин» (С. Перлмен).
Интригующее. «Ты похоти своей даешь любви названье...
От похоти к любви дорога-то длинна» (Джелаль-эд-Дин).
«Мы часто слышим слово секс,
И как же люди от него хмелеют....
Да, только разница большая есть...
Когда Вас любят, а когда имеют...» (И ПРО ЭТО).
Драматическое. Любовь – это когда нет влечется к нете, не зная, что неты нету (С. Кржижановский).
Ироничное. Что такое побои – известно, а вот что такое любовь – до этого никто еще не додумался» (Г. Гейне). «Если там есть хоть одно пристойное слово, то это потому, что я его просмотрел» (М. Твен).
Гедонистическое. «Любовь, однако, есть высшее наслаждение, блаженство, чувство бесконечности» (Л. Фейербах). «...Благочинным тоже Хрен огромный по нраву и по вкусу» (Приапова книга).
Физиологическое. «Мочеполовая система мужчин работает по одному принципу: почки вырабатывают мочу, которая идет в мочевой пузырь. При переполнении ее нужно куда-то слить. И не важно куда: в унитаз или соседу на забор.)))) Точно так-же и со спермой...» (С. Бикеев).
Восторженное, женское. «...В любви все взрывное, одержимое, иррациональное, чудесное, опьяняющее, мечтательное. Любить – это длительная работа, доверие, коммуникация, приверженность, боль, наслаждение» (Ш. Хайт).
Пустопорожнее, женское. «Любовь это не просто эмоции, которые люди ощущают в отношении других людей, а комплекс, связывающий вместе эмоции двух или нескольких людей; это особая форма эмоциональной взаимности» (А. Баэр). «Секс физиологичен, а любовь нет. Любовь не имеет ничего общего с физическим телом. Она связана с эфирным телом, но если она не осуществлена, то может страдать и физическое тело. Должны удовлетворяться нужды не только физического, но и эфирного тела. У него свой голод; ему тоже нужна пища. Такой пищей является любовь» (М. Стафеева, йог).
Рациональное. «Когда в тебе воспылает буйное и неудержимое желание, излей накопившуюся жидкость в любое тело» (лат.). «Удовольствие полезно» (Д. Истон, К.-А. Лист).
Вокруг да около. Любовь – всего лишь «половое чувство, выраженное поэтически» (Р. Акутогава), а также «чувство благодарности за наслаждение (О. Бальзак). «Ангелы зовут это небесной отрадой, черти – адской мукой, люди – любовью» (Г. Гейне)
Преувеличенное. Сексуальный инстинкт – «универсальный источник универсального удовольствия» (М. Фуко). Он «руководит всей психической и физической жизнью» (Г. Каан).
Всеобъемлющее. «Есть любовь – страсть и любовь – милосердие, высшая форма милосердия. Есть притворная, эгоистическая, иллюзорная, эфемерная, несчастная, безнадежная, обманутая, ангелическая, платоническая, нарциссическая, куртуазная, беззаветная, пылкая, безумная, чувственная, инстинктивная, вдохновенная, благодатная, волшебная, неизреченная, серафическая, экстатическая, мистическая, вселенская, саморазрушительная, мучительная, мученическая, параноидальная, неразделенная, расчетливая, животная, хищная, отпускная, курортная, пляжная любовь...» (И. Гарин).
Боготворческое. «Так как человек создан по закону «полового деморфизма», то есть принадлежит либо к мужскому либо к женскому полу, то этот половой деморфизм и вбирает в себя из глубины духа ту исконную потребность любви, которая есть сущность человека» (В. Зеньковский).
Мистическое. «...Слишком страшною божественною тайной мне кажется любовь, чтоб говорить о ней» (Д. Мережковский).
Академическое. «Любовь включает в себя жизнеутверждающие инстинкты и влечения «живой плоти» и даже немыслима без них ни в своем генезисе ни по существу (БСЭ).
Примеры второй модели – половой акт есть преступление, насилие над партнером. Только физическое унижение объекта любви дает человеку возможность реализовать половое чувство (по Фрейду). Интимность – сокрытие постыдного процесса анально-генитального осквернения. Поскольку воображение заполнено кощунственными ассоциациями в адрес партнера по совокуплению, то это и есть ненависть – изнаночная сторона любви. По умолчанию между мужчиной женщиной в лучшем случае возможна дружба на основе просвещенного цинизма. Тема вызывает неприятие даже со стороны сексологов и психоаналитиков, которые, понимая присутствие в половой любви явных противоречий, стыдливо прячутся за словом «амбивалентность».
Вопрос – половина ответа. «Вы можете заснять преступление и получите Пулитцеровскую премию. Половой акт законом не запрещен. Он приятен. Почему же снять его – преступление?» ( М.Форман – режиссер к/ф «Народ против Ларри Флинта»).
Вопрос – ответ. «А стали бы люди обременять себя сексом, если бы вы отняли у них мечты об унижении и мести?» (Д. Стейд).
Прозаическое. «Любовь ...создание возвышенное наравне с подлейшим...» (П. Мантегацца). «Похоже, что об этих аффектах человек хранит глубочайшую тайну, а сообщить о них удерживает непреодолимое чувство стыда» (Ш. Ференци).
Рифмованное.
«На свете живешь, к наслаждениям плоти стремясь,
Но то, что приносит тебе наслаждения – грязь» (Аль-Маари).
Эротическое. Воплощением Эроса является не что иное как ж... – место заветное, алчное, скрытое где-то там у женщин или упругое, энергичное и подчиняющее у мужчин. В самой грязной части тела прячется обещание растворения в невыразимой сладости отчаянного бесстыдства.
Парадоксальное. «Изнанка любви – ненависть» (япон.). «Естественная любовь – ...усложненная ненависть» (К. Льюис).
Язвительное. «...Безлюбая любовь ниже пояса» (М. Мурзина) отличается от любви любой (надо полагать исходящей опять же из мест не выше пояса) лишь способом выражения анально-генитальной «благодарности».
Шабаш. «Любовь и дерьмо, дерьмо и любовь, любовь – дерьмо; стоит тебе поставить между любовью и дерьмом знак равенства – и конец света обеспечен» (В. Платова).
Назидательное. «Не забывайте, что похоть относится к сфере дьявольской власти» (И. Дрент). И если «...похоть козла – Божий дар» (И. Тэн), значит Богу дьявол зачем-то нужен!
Эгоистическое. «...Любовь вожделения предполагает... реальную потребность, благодаря которой... – ты есть добро для меня» (Иоанн Павел II). «...Долой формулу давнего прошлого «я тебя люблю» – пусть ее заменит единственно настоящая: «я тебя хочу» (П. Брюкнер)..
Гомосексуальное. «Любовь – всего лишь грязный трюк, который проделывают с нами исключительно для продолжения рода человеческого» (С. Моэм).
Заботливое. «Половой акт заключает в себе величайшее низведение женщины» (О. Вейнингер).
«За все наши мужицкие злодейства
Я женщине воздвиг бы монумент» (И. Губерман).
Загадочное. «Лицо человека – это обман и притворство, а попа искренняя – ведь ее нельзя контролировать. Попа всегда будет нашей бессознательной, животной частью, она не сможет нас обмануть, как не сумеет скрыть свою истинную природу, порывы и терзания. Попа – это невидимая сторона, изнанка нашей личности...» (Ж.-Л. Энниг), «дыра Дьявола», где хранятся «самые интимные тайны» (М. Турнье).
Злое. Сокрытием своего главного дела человек признает, что он негодяй в силу самой природы полового акта. «Человек в нем отвратителен, а свинья прекрасна, хотя и остается всего лишь свиньей. Он художник канализации, поэт убожества» (М. Якуб об одном из своих мужчин).
Покаянное. «Душа Артура летала вокруг его тела кругами и маялась, не испытывая особого желания войти. С этим вместилищем у нее были связаны не самые лучшие воспоминания...» (Д. Адамс). Совестливый «при виде девушек сразу чувствует себя подлецом» (Г. Малкин).
Благоразумное. «Любовь – это тайна: хочешь ее сохранить – не говори о ней никому, даже тому, кого любишь» (К. Мелихан). «Хочешь быть счастлив в любви – никогда про это не думай» (В. Пелевин).
И, наконец, объективное. «Любовь – это все, и она воздействует на все, и о ней можно говорить все, и ей можно все приписывать» (Д. Бруно). «С какой стороны ни возьмись за проблему эротического, всегда остается ощущение, что сделал это весьма однобоко» (Л. Андреас - Саломе).
Таким образом, «Ум принял все,
а сердце – лишь частицу.
Кому поверить?» (Л. Болеславский).
Только себе! Во всяком случае так можно понять Лакана – самого продвинутого психиатра, – заявившего: «Как только начинаешь говорить о любви, тотчас превращаешься в имбецила»1. Единственный выход – «не отступайся от своего желания» (Ж. Лакан).
Итог. «Любовь – и это все, и это все, что мы о ней знаем» (Э. Дикинсон). «Любовь – это такая парадоксальная материя, которая существует в виде самых разных форм и призраков, о которых можно сказать все, что тебе хочется, и это скорее всего будет справедливо» (Ф. Тэллис). «Любовь – это настоящий клубок парадоксов. Она существует в столь разных формах и вариациях, что вы можете говорить о ней все что угодно – и, скорее всего, окажетесь правы» (Г. Финк).
«При изучении идей необходимо помнить, что требование практической ясности проистекает из сентиментального чувства, окутывающему туманом запутанность факта» (А. Уайтхед). «Как мы переживаем мир, так мы и действуем». «У каждой личности есть взгляды на то, что есть, а чего нет». «Многие люди создают в воображении то, что они переживают. Некоторые созданы для того, чтобы верить согласно своему переживанию» (Р. Лейнг).
«Каждый человек воспринимает реальность по своему» (В. Руднев). «Субъективное – это целый внутренний мир ощущений, идей, эмоций, импульсов, предвосхищений и восприятий, воспоминаний, фантазий и образов, телесного осознания, принятия решений, ассоциирования, установления взаимосвязей, планирования, и так далее, и так далее» (Д. Бьюдженталь). «Наши жизненные переживания могут быть результатом непосредственного чувственного восприятия, но глубина и емкость его, а, следовательно, и интерпретация их у каждого своя». «Хотя природа наградила нас одинаковыми органами чувств, мы часто смотрим на одни и те же события по-разному» (К. Робинсон). «Разум и дух присутствуют в болезненной психологической жизни так же, как и в здоровой. Но истолкования такого рода, должно быть, лишены какой-либо причинной значимости. Все, что они могут сделать, это лишь бросить свет на некое содержание и ввести его в определенный контекст» (К. Ясперс). «Использование образно-ассоциативного мышления в обычном словоупотреблении также именуют не мышлением, а чувством». «Люди склонны объяснять «своим чувством» все, действие чего в себе они не понимают. И чем больше человек в себе не понимает, тем чаще он говорит о своих чувствах» (Психологос).
Другими словами, «о чем бы вы не сказали «является», оно на самом деле этим не является» (А. Кожибски). Как в философии:
«Считаешь ты, мудрец,
Презренным дурака,
Но ты и сам глупец
По мненью дурака» (Марзбан-наме).
«К началу XIX века Иммануил Кант, «мудрец из Кенигсберга», положил конец традиционной метафизике, заодно создав и потребность в современной психологии своим ставшим классическим определением: реальность не познается нами напрямую, мы лишь познаем свое внутреннее ее восприятие. Он не говорил, что внешней реальности не существует, просто мы можем познавать ее исключительно субъективно» (Д. Холлис). Ведь «раздражители, поступающие в психику изнутри тела» (З. Фрейд), да и снаружи, одни и те же.
«...Любовь не поддается объективному научному исследованию, даже с использованием тех, довольно нестрогих подходов, которые мы называем клинической наукой и психоанализом. В основе науки лежит ее способность прогнозировать результат. Любовь непредсказуема. Взаимодействие формирующих ее сил происходит в субъективной сфере психики индивидуума, о которой наука имеет лишь приблизительные представления. Поэтому когда мы хотим получить информацию о любви, мы не изучаем научную литературу, а скорее читаем художественную» (С. Ливайн). «Обращение к понятийному аппарату Фрейда, без сомнения, создает удобное поле для психоаналитических экзерсисов, но, сводя образ человека исключительно к анализу его внутренней структуры, игнорирует богатейшую палитру прочих раздражителей. По большому счету человек не сводим к властному сюжету психоаналитических штудий и много богаче всякой обобщающей схемы» (А. Ястребов). «Этические сложности в психоанализе возникают уже с фрейдовского противопоставления общественной морали «аморальным» сексуальным влечениям субъекта. Этот конфликт, по Фрейду, ответственен за невротизацию. В 1920-е годы, однако, такое противопоставление становится для него неоднозначным. В отношении субъекта с моралью появляется «внутренний» посредник – инстанция сверх-я» (В. Мазин), тот самый стыд.
«Бытие никогда не совпадает с самим собой и потому неисчерпаемо в своем смысле и значении» (М. Бахтин). «Ни один человек, хоть сколько-нибудь знакомый с проблемами, с которыми он имел дело, не может не осознать, какая огромная концентрация научных изысканий и размышлений потребовалась, прежде чем хотя бы одно предложение на языке математических функциональных уравнений могло быть сформулировано в отношении психической жизни людей» (Л. Бинсвангер). «Мы оказались в области гуманитарных наук, которые, в отличие от естественных наук, не поддаются точным измерениям, но к объективной реальности которых нам удастся приблизится посредством нашего субъективного понимания. Это вовсе не значит, что научный характер гуманитарных наук берется нами под сомнение, – просто мы имеем дело с двумя разными научными парадигмами. В гуманитарных науках нередко удается довольно точно описать те или иные процессы. С другой стороны, в естественных науках многие процессы описываются лишь приблизительно, как в современной атомной физике лишь с определенной вероятностью» (П. Куттер).
Причина ненаучности гуманитарной сферы – в языке, в неопределенности значений слов. В гуманитарных науках имеет место не точность, а «многозначность понимания» (wikipedia.org). «То, что Фрейд, в очень широком смысле, понимает под сексуальностью, не вмещается в то, что физиолог понимает под сексуальным влечением, и, тем более, в то, что психолог, философ или теолог понимают под словом любовь» (Д. Кристев). «В некотором смысле о любви говорить труднее, чем о жизни и смерти. Трактовки жизни и смерти авторами, придерживающимися разных философских взглядов, представляющих разные культурные контексты и обладающими разным личным опытом, с разным опытом, конечно, достаточно сильно различаются, но, по крайней мере, нет разногласий по поводу предмета обсуждения – что имеется в виду, когда говорят о жизни или смерти. Иначе обстоит дело с любовью – то, что называют этим словом, гораздо более разнообразно и не всегда совместимо между собой, и язык здесь гораздо больше мешает, чем помогает» (Д. Леонтьев).
«О любви никто на свете
Верных слов не может выдумать
Тихо дует этот ветер
Молчаливо и невидимо» (Р. Бернс).
«С точки зрения философии, душа – это бездна, в которой неведомо как и откуда рождаются смыслы. Даже если они появляются, то не в той форме, в какой они были изначально, а в превращенной форме. Человек, как существо телесное, транслирует смысл через язык, который телесен и ограничен системой знаков. Именно последнее накладывает ограничение на смысл, который открывает нам бездна» (В. Трынкин). «К числу более «молодых» образований относится язык, выразительные средства которого, несмотря на богатое поэтическое и эпистолярное наследие, сильно уступают богатству эмоциональных переживаний, возникающих в любви». «Недостатки нашего описания, скорее всего, исчезли бы, если бы психологические термины мы могли заменить физиологическими или химическими. Они тоже только составляют образный язык, но язык, знакомый нам гораздо более долгое время и, возможно, также более простой» (З. Фрейд). «Мы живем в языке, а не в стране» (Э. Чоран).
«Понятие о чем-либо и само это что-либо не одно и то же» (С. Болдырева, Д. Колесов). «...Мысли и чувства нельзя отождествлять с самими словами как таковыми». Кроме того, «в языке имеется модель пола людей (точнее, две модели), а также понятия интимной близости, власти и справедливости», но «язык как окно в человеческую природу» сам по себе вносит индивидуальные искажения» (С. Пинкер). «Реально семиотика любви, будучи чрезвычайно богатой на импровизации, вариации и комбинаторику составляющих своего «словаря», очень ограничена в арсенале знаковых форм, употребляемых на практике» (А. Флиер). «Наша беда не в том, что люди знают слишком мало, но в том, что они знают много того, что не соответствует действительности» (М. Твен). Видимо, желание и способность познавать и выражать себя – это та или иная степень чувствительности плюс инструментарий, полученный образованием в части освоения понятий. «Люди прежде всего следуют за авторитетом, а его можно завоевать, только сделав что-то, что поддается их пониманию» (З. Фрейд).
«Среди всех специальных разделов медицины позиции психиатрии наиболее уязвимы, а сама эта отрасль пользуется наименьшим авторитетом. Во многом это объясняется тем, что, в отличие от других разделов медицины, психиатрия испытывает огромные трудности с разработкой устойчивой и согласованной диагностической системы» (Ф. Тэллис). «Человеческий язык вообще несправедлив к любовным наслаждениям. Словно нарочно, выражающие эту страсть слова двусмысленны и не заявляют своего значения прямо. Они как будто скрываются в тени, оставаясь в ней смутными, трудно угадываемыми силуэтами. Протяни к ним руку, попытайся нетерпеливо стиснуть в кулак – и словно тень Эвридики растают легкие видения, отлетая с печальным криком в непроглядный мрак» (С. Пролеев).
«Слова – это глупцы,
Которые слепо следуют, как только им указали, куда идти.
Но мысли – это зимородки, обитающие у заводей
Безмолвия; их редко видно...» (З. Сэссун).
«Давайте вернемся к реальности!» (О. Бальзак). «Строго говоря, никто не видит реальность такой, какая она есть. Если бы это произошло, то день великого прозрения был бы последним днем жизни на Земле. Тем не менее мы полагаем, что наше восприятие адекватно отражает реальность и позволяет сквозь призрачный туман вскрыть скелет мира, великие тектонические складки. Многим, пожалуй даже большинству, недоступно и это: они довольствуются словами и намеками, как сомнамбулы, бредут по жизни, ограничив себя набором условностей. То, что мы называем гениальностью, на самом деле всего лишь редко встречающаяся чудесная способность расширять просвет в этом тумане фантазий и воочию видеть новый, дрожащий от пронзительной наготы сколок доподлинной реальности» (Х. Ортега-и-Гассет).
Согласно терминизму «общие понятия – это слова, которые не имеют соответствующей объективной реальности». С научной точки зрения, первое требование которой, начиная с понятий, четкое определение границ существования чего-либо, такие слова как страсть, эрос, похоть, любовь, далеки от определенности и потому ненаучны. Гуманитарная сфера насыщена такими понятиями.
«Литературный способ воспроизведения действительности абсолютно достоверен лишь для пишущего, хотя иной раз мы понимаем автора лучше, чем он сам себя» (И. Кант). «Чем более понятия общи, отвлечены, тем более можно находить противоположные ему: следовательно, тем более может быть здесь произвола и тем менее имманентного движения понятий» (Р. Лотце).
Если принять во внимание бесчисленное множество способностей восприятия и оценки чувствующими и думающими своего внутреннего и внешнего миров, различную значимость, а также трансформацию их чувств и мыслей в различных обстоятельствах, то станут понятны причины хаоса в толковании, казалось бы, одних и тех же явлений. Здесь же возникают и те «особые трудности», связанные с нехваткой слов и неопределенностью их значений. Описать эмоции языком других наук также не удается. «Как вы собираетесь объяснить в терминах химии и физики, что такое первая любовь» (А. Эйнштейн).
«Психология – это выражение словами того, что нельзя выразить» (Д. Голсуорси). «Особенные трудности возникают при построении языковых моделей самых глубоких интимных чувств, поскольку они не поддаются полной и абсолютной интерпретации» (Ф. Скэрдеруд). «Словарь, относящийся к области любви, столь беден, что поэтам приходится выбирать между клише, непристойностями и эвфемизмами» (З. Хамбургер). «Хотя психологи пытались объяснить обычную, непатологическую любовь, они постоянно были вынуждены описывать любовь языком поэтов и схоластов» (Ф.Тэллис). Добавьте к этому хаосу присущие нашим толкованиям любви искажения, которые вносят люди с целью сокрытия истинных намерений, и получите коммуникативный ералаш. «Любовь так искажена, профанирована и опошлена в падшей человеческой жизни, что нужно найти новые слова» (Н. Бердяев).
«Повсеместно ощущается, что терминами психиатрии и психоанализа почему-то не удается выразить то, что «действительно подразумевается» (Р. Лэйнг). «Люди избавились бы от половины своих неприятностей, если бы договорились о значении слов» (Р. Декарт). «Теория человека сбивается с пути, если она впадает в описание человека как машины или органической системы естественных процессов». «Цель образования компенсировать недостатки наших инстинктивных способов мыслить о физическом и социальном мире» (С. Пинкер). «Психология как научная дисциплина существует лишь немногим более ста лет. Я уверен, что со временем психологи найдут что измерять, и разработают приспособления, которые помогут нам сделать эти измерения очень точными» (К. Фрит).
«Мы будем употреблять термин генитальное возбуждение тогда, когда речь будет идти о непосредственной генитальной реакции: набухании полового члена за счет притока крови, что ведет к эрекции у мужчин и соответствующим эректиальным реакциям у женщин с появлением смазки во влагалище и эрекцией сосков.
Термин сексуальное возбуждение, кажется, наилучшим образом отражает процесс в целом, включая специфические когнитивные аспекты и субъективное переживание сексуального отклика, генитального возбуждения и оргазма, а также подключаемые к этому соответствующие механизмы вегетативной нервной системы и мимику как часть того, что Фрейд называл «процессом разрядки» (О. Кернберг). «Фрейд видел в любви выражение или своеобразную сублимацию полового инстинкта. Он рассматривал половое влечение как результат мучительного напряжения, химического по своей природе, которое требует разрядки. Австрийский психиатр подчеркивал, что факт половой потребности у человека и животного биологи выражают в биологии тем, что у них предполагается «половое влечение». При этом допускают аналогию с влечением к пище и голодом. Соответствующего слову «голод» обозначения не имеется в народном языке; наука пользуется словом «либидо» (П. Гуревич). Э. Фромм заменил слово «инстинкт» на «органическое влечение». Мы бы назвали первопричину любви словом «зуд», имея в виду, что «любовное чувство обусловлено одними и теми же биохимическими реакциями (повышением секреции адреналина, серотонина, дофамина, половых гормонов, эндорфинов)» (Т. Проценко).
Вывод. Обобщения и так называемая объективность в психологическом мире индивидуальностей невозможна. Различная чувствительность и степень освоения понятий, а также бедность языковых средств, особенно в интимной сфере, где постыдность самого деяния, к тому же, не располагает на откровенность, – исключают возможность полного понимания того, что на самом деле подразумевается. Разброд в толковании подразумеваемого свидетельствует о том, что психология научной дисциплиной не является. «Глубинная психология относится к искусству и гуманитарным наукам, но не к естественным наукам или медицине» (из обращения (1996г.) бывшего президента Американской психиатрической ассоциации Алана Стоуна), «выразившего общее мнение». «Психоанализ сохранится как нарратив, с помощью которого мы понимаем жизнь и размышляем о ней как о духовном приключении» (Ж. Парис).
Имбецильность – психическое недоразвитие, средняя степень умственной отсталости (олигофрении) между идиотией и дебильностью» (Словарь иностранных слов).

6 Апрель, 2015 - 16:12

# | Георгий (?)

анонимус аватар

Георгий Сергацкий

ЕРАЛАШ,
ИЛИ МНОГОЛИКАЯ СЕКСУАЛЬНОСТЬ
(Из книги «Изнанка любви или опыт трепанации греха...» )

Не так ли мы устроены, как в музыке ноты –
один для других и не похожи друг на друга?
П. Шелли
«Сексологи нередко выбирают свою профессию потому, что их воодушевляет огромный диапазон интимного поведения людей» (Й. Дрент). «Разные индивиды всюду и везде, имеют не только количественно неодинаковый уровень сексуальных потребностей, но и качественно разные, не сводимые друг к другу иерархии личных жизненных ценностей». «Многие тонкие градации сексуально-эротических переживаний, например, удовольствия и наслаждения... еще ждут своей психологической операционализации. Слабо разработано понятие интимности»» (Н. Симоненко).
«...Синтаксис глаголов на сексуальную тематику открывает нам две весьма различные модели сексуальности. Первая напоминает нам содержание курса по этике и психологии семейной жизни, а также справочники для новобрачных и прочие санкционированные взгляды на данный вопрос: секс – это совместная деятельность, которой занимаются два равных партнера по обоюдному согласию, детали при этом не уточняются. Вторая модель более мрачна, нечто среднее между социобиологией млекопитающих и феминизмом в духе Дворкин: секс – это насильственный акт, провоцируемый активным участником-мужчиной и направленный на пассивную участницу-женщину, эксплуатирующий и наносящий последней урон. Обе модели отражают человеческую сексуальность в полном спектре ее проявлений, и если язык является нашим гидом, то первая модель пригодна для разговора на публике, тогда как вторая является табу, широко признаваемым в частной жизни» (С. Пинкер).
«При этом наши знания о мире больше не ограничиваются опытом одной жизни – передаются из поколения в поколение». «Но, научившись делиться своими моделями материального мира, мы обнаружили, что модели других людей в некоторой степени отличаются от наших собственных» (К. Фрит).
Примеры первой модели в духе: «любовь – это «великий Бог» (Платон) или, как минимум, «каприз тела» (Ш. де Лакло). Влечение, удовольствие, нежность и даже самопожертвование – долгожданные подарки и душе, и телу. Короче: «жил-был мужчина и жила-была женщина. И они любили друг друга» (Д. Джером). Но чувства непостоянны, а потому издержки неизбежны. Этим занимается чуть ли не вся мировая литература и другие коммуникации и коммуниканты. Несмотря на то, что тема избита до полусмерти, а рецепты попсы от психологии – «как стать счастливой» – набили оскомину, несчастных меньше не становится.
Описание мужчиной ощущений женщины. «О, какую огромную разницу почувствовала я между выражением грубой животной страсти, возникающей от простого плотского совокупления двух полов, и сладчайшим возбуждением, порывом восторга, венчающего взаимную страстную любовь, при которой два сердца, соединенные нежными и верными узами, бьются в экзальтированной радости».
«Наслаждения, предаются ли им короли или нищие, какими бы сильными они ни были все же остаются вульгарными наслаждениями; ибо только одна любовь способна придать им утонченность и возвышенность» (Д. Клеланд).
Романтическое. «Любовь – это выход за пределы своего «Я» и слияние с тем прекрасным, что заключено в другом человеке» (П. Шелли).
Натуралистичное. «Моя сладкая маленькая потаскушка Нора, я сделал, как ты велела, моя грязная малышка, и кончил два раза, когда читал твое письмо. Я счастлив, что ты любишь, когда тебя трахают в зад. Я вспоминаю ту ночь, когда я так долго любил тебя сзади. Моя штука часами оставалась в тебе, я снова и снова входил в тебя снизу, я чувствовал твои огромные жирные вспотевшие ягодицы на моем животе, видел твое разгоряченное лицо и обезумевшие глаза» (Д. Джойс).
Животное. «Половая любовь – по существу не любовь, а лишь природно-орудийное влечение» (М. Гершензон).
Жизнеутверждающее. «Любовь не жалобный стон, а торжествующий скрип кроватных пружин» (С. Перлмен).
Интригующее. «Ты похоти своей даешь любви названье...
От похоти к любви дорога-то длинна» (Джелаль-эд-Дин).
«Мы часто слышим слово секс,
И как же люди от него хмелеют....
Да, только разница большая есть...
Когда Вас любят, а когда имеют...» (И ПРО ЭТО).
Драматическое. Любовь – это когда нет влечется к нете, не зная, что неты нету (С. Кржижановский).
Ироничное. Что такое побои – известно, а вот что такое любовь – до этого никто еще не додумался» (Г. Гейне). «Если там есть хоть одно пристойное слово, то это потому, что я его просмотрел» (М. Твен).
Гедонистическое. «Любовь, однако, есть высшее наслаждение, блаженство, чувство бесконечности» (Л. Фейербах). «...Благочинным тоже Хрен огромный по нраву и по вкусу» (Приапова книга).
Физиологическое. «Мочеполовая система мужчин работает по одному принципу: почки вырабатывают мочу, которая идет в мочевой пузырь. При переполнении ее нужно куда-то слить. И не важно куда: в унитаз или соседу на забор.)))) Точно так-же и со спермой...» (С. Бикеев).
Восторженное, женское. «...В любви все взрывное, одержимое, иррациональное, чудесное, опьяняющее, мечтательное. Любить – это длительная работа, доверие, коммуникация, приверженность, боль, наслаждение» (Ш. Хайт).
Пустопорожнее, женское. «Любовь это не просто эмоции, которые люди ощущают в отношении других людей, а комплекс, связывающий вместе эмоции двух или нескольких людей; это особая форма эмоциональной взаимности» (А. Баэр). «Секс физиологичен, а любовь нет. Любовь не имеет ничего общего с физическим телом. Она связана с эфирным телом, но если она не осуществлена, то может страдать и физическое тело. Должны удовлетворяться нужды не только физического, но и эфирного тела. У него свой голод; ему тоже нужна пища. Такой пищей является любовь» (М. Стафеева, йог).
Рациональное. «Когда в тебе воспылает буйное и неудержимое желание, излей накопившуюся жидкость в любое тело» (лат.). «Удовольствие полезно» (Д. Истон, К.-А. Лист).
Вокруг да около. Любовь – всего лишь «половое чувство, выраженное поэтически» (Р. Акутогава), а также «чувство благодарности за наслаждение (О. Бальзак). «Ангелы зовут это небесной отрадой, черти – адской мукой, люди – любовью» (Г. Гейне)
Преувеличенное. Сексуальный инстинкт – «универсальный источник универсального удовольствия» (М. Фуко). Он «руководит всей психической и физической жизнью» (Г. Каан).
Всеобъемлющее. «Есть любовь – страсть и любовь – милосердие, высшая форма милосердия. Есть притворная, эгоистическая, иллюзорная, эфемерная, несчастная, безнадежная, обманутая, ангелическая, платоническая, нарциссическая, куртуазная, беззаветная, пылкая, безумная, чувственная, инстинктивная, вдохновенная, благодатная, волшебная, неизреченная, серафическая, экстатическая, мистическая, вселенская, саморазрушительная, мучительная, мученическая, параноидальная, неразделенная, расчетливая, животная, хищная, отпускная, курортная, пляжная любовь...» (И. Гарин).
Боготворческое. «Так как человек создан по закону «полового деморфизма», то есть принадлежит либо к мужскому либо к женскому полу, то этот половой деморфизм и вбирает в себя из глубины духа ту исконную потребность любви, которая есть сущность человека» (В. Зеньковский).
Мистическое. «...Слишком страшною божественною тайной мне кажется любовь, чтоб говорить о ней» (Д. Мережковский).
Академическое. «Любовь включает в себя жизнеутверждающие инстинкты и влечения «живой плоти» и даже немыслима без них ни в своем генезисе ни по существу (БСЭ).
Примеры второй модели – половой акт есть преступление, насилие над партнером. Только физическое унижение объекта любви дает человеку возможность реализовать половое чувство (по Фрейду). Интимность – сокрытие постыдного процесса анально-генитального осквернения. Поскольку воображение заполнено кощунственными ассоциациями в адрес партнера по совокуплению, то это и есть ненависть – изнаночная сторона любви. По умолчанию между мужчиной женщиной в лучшем случае возможна дружба на основе просвещенного цинизма. Тема вызывает неприятие даже со стороны сексологов и психоаналитиков, которые, понимая присутствие в половой любви явных противоречий, стыдливо прячутся за словом «амбивалентность».
Вопрос – половина ответа. «Вы можете заснять преступление и получите Пулитцеровскую премию. Половой акт законом не запрещен. Он приятен. Почему же снять его – преступление?» ( М.Форман – режиссер к/ф «Народ против Ларри Флинта»).
Вопрос – ответ. «А стали бы люди обременять себя сексом, если бы вы отняли у них мечты об унижении и мести?» (Д. Стейд).
Прозаическое. «Любовь ...создание возвышенное наравне с подлейшим...» (П. Мантегацца). «Похоже, что об этих аффектах человек хранит глубочайшую тайну, а сообщить о них удерживает непреодолимое чувство стыда» (Ш. Ференци).
Рифмованное.
«На свете живешь, к наслаждениям плоти стремясь,
Но то, что приносит тебе наслаждения – грязь» (Аль-Маари).
Эротическое. Воплощением Эроса является не что иное как ж... – место заветное, алчное, скрытое где-то там у женщин или упругое, энергичное и подчиняющее у мужчин. В самой грязной части тела прячется обещание растворения в невыразимой сладости отчаянного бесстыдства.
Парадоксальное. «Изнанка любви – ненависть» (япон.). «Естественная любовь – ...усложненная ненависть» (К. Льюис).
Язвительное. «...Безлюбая любовь ниже пояса» (М. Мурзина) отличается от любви любой (надо полагать исходящей опять же из мест не выше пояса) лишь способом выражения анально-генитальной «благодарности».
Шабаш. «Любовь и дерьмо, дерьмо и любовь, любовь – дерьмо; стоит тебе поставить между любовью и дерьмом знак равенства – и конец света обеспечен» (В. Платова).
Назидательное. «Не забывайте, что похоть относится к сфере дьявольской власти» (И. Дрент). И если «...похоть козла – Божий дар» (И. Тэн), значит Богу дьявол зачем-то нужен!
Эгоистическое. «...Любовь вожделения предполагает... реальную потребность, благодаря которой... – ты есть добро для меня» (Иоанн Павел II). «...Долой формулу давнего прошлого «я тебя люблю» – пусть ее заменит единственно настоящая: «я тебя хочу» (П. Брюкнер)..
Гомосексуальное. «Любовь – всего лишь грязный трюк, который проделывают с нами исключительно для продолжения рода человеческого» (С. Моэм).
Заботливое. «Половой акт заключает в себе величайшее низведение женщины» (О. Вейнингер).
«За все наши мужицкие злодейства
Я женщине воздвиг бы монумент» (И. Губерман).
Загадочное. «Лицо человека – это обман и притворство, а попа искренняя – ведь ее нельзя контролировать. Попа всегда будет нашей бессознательной, животной частью, она не сможет нас обмануть, как не сумеет скрыть свою истинную природу, порывы и терзания. Попа – это невидимая сторона, изнанка нашей личности...» (Ж.-Л. Энниг), «дыра Дьявола», где хранятся «самые интимные тайны» (М. Турнье).
Злое. Сокрытием своего главного дела человек признает, что он негодяй в силу самой природы полового акта. «Человек в нем отвратителен, а свинья прекрасна, хотя и остается всего лишь свиньей. Он художник канализации, поэт убожества» (М. Якуб об одном из своих мужчин).
Покаянное. «Душа Артура летала вокруг его тела кругами и маялась, не испытывая особого желания войти. С этим вместилищем у нее были связаны не самые лучшие воспоминания...» (Д. Адамс). Совестливый «при виде девушек сразу чувствует себя подлецом» (Г. Малкин).
Благоразумное. «Любовь – это тайна: хочешь ее сохранить – не говори о ней никому, даже тому, кого любишь» (К. Мелихан). «Хочешь быть счастлив в любви – никогда про это не думай» (В. Пелевин).
И, наконец, объективное. «Любовь – это все, и она воздействует на все, и о ней можно говорить все, и ей можно все приписывать» (Д. Бруно). «С какой стороны ни возьмись за проблему эротического, всегда остается ощущение, что сделал это весьма однобоко» (Л. Андреас - Саломе).
Таким образом, «Ум принял все,
а сердце – лишь частицу.
Кому поверить?» (Л. Болеславский).
Только себе! Во всяком случае так можно понять Лакана – самого продвинутого психиатра, – заявившего: «Как только начинаешь говорить о любви, тотчас превращаешься в имбецила»1. Единственный выход – «не отступайся от своего желания» (Ж. Лакан).
Итог. «Любовь – и это все, и это все, что мы о ней знаем» (Э. Дикинсон). «Любовь – это такая парадоксальная материя, которая существует в виде самых разных форм и призраков, о которых можно сказать все, что тебе хочется, и это скорее всего будет справедливо» (Ф. Тэллис). «Любовь – это настоящий клубок парадоксов. Она существует в столь разных формах и вариациях, что вы можете говорить о ней все что угодно – и, скорее всего, окажетесь правы» (Г. Финк).
«При изучении идей необходимо помнить, что требование практической ясности проистекает из сентиментального чувства, окутывающему туманом запутанность факта» (А. Уайтхед). «Как мы переживаем мир, так мы и действуем». «У каждой личности есть взгляды на то, что есть, а чего нет». «Многие люди создают в воображении то, что они переживают. Некоторые созданы для того, чтобы верить согласно своему переживанию» (Р. Лейнг).
«Каждый человек воспринимает реальность по своему» (В. Руднев). «Субъективное – это целый внутренний мир ощущений, идей, эмоций, импульсов, предвосхищений и восприятий, воспоминаний, фантазий и образов, телесного осознания, принятия решений, ассоциирования, установления взаимосвязей, планирования, и так далее, и так далее» (Д. Бьюдженталь). «Наши жизненные переживания могут быть результатом непосредственного чувственного восприятия, но глубина и емкость его, а, следовательно, и интерпретация их у каждого своя». «Хотя природа наградила нас одинаковыми органами чувств, мы часто смотрим на одни и те же события по-разному» (К. Робинсон). «Разум и дух присутствуют в болезненной психологической жизни так же, как и в здоровой. Но истолкования такого рода, должно быть, лишены какой-либо причинной значимости. Все, что они могут сделать, это лишь бросить свет на некое содержание и ввести его в определенный контекст» (К. Ясперс). «Использование образно-ассоциативного мышления в обычном словоупотреблении также именуют не мышлением, а чувством». «Люди склонны объяснять «своим чувством» все, действие чего в себе они не понимают. И чем больше человек в себе не понимает, тем чаще он говорит о своих чувствах» (Психологос).
Другими словами, «о чем бы вы не сказали «является», оно на самом деле этим не является» (А. Кожибски). Как в философии:
«Считаешь ты, мудрец,
Презренным дурака,
Но ты и сам глупец
По мненью дурака» (Марзбан-наме).
«К началу XIX века Иммануил Кант, «мудрец из Кенигсберга», положил конец традиционной метафизике, заодно создав и потребность в современной психологии своим ставшим классическим определением: реальность не познается нами напрямую, мы лишь познаем свое внутреннее ее восприятие. Он не говорил, что внешней реальности не существует, просто мы можем познавать ее исключительно субъективно» (Д. Холлис). Ведь «раздражители, поступающие в психику изнутри тела» (З. Фрейд), да и снаружи, одни и те же.
«...Любовь не поддается объективному научному исследованию, даже с использованием тех, довольно нестрогих подходов, которые мы называем клинической наукой и психоанализом. В основе науки лежит ее способность прогнозировать результат. Любовь непредсказуема. Взаимодействие формирующих ее сил происходит в субъективной сфере психики индивидуума, о которой наука имеет лишь приблизительные представления. Поэтому когда мы хотим получить информацию о любви, мы не изучаем научную литературу, а скорее читаем художественную» (С. Ливайн). «Обращение к понятийному аппарату Фрейда, без сомнения, создает удобное поле для психоаналитических экзерсисов, но, сводя образ человека исключительно к анализу его внутренней структуры, игнорирует богатейшую палитру прочих раздражителей. По большому счету человек не сводим к властному сюжету психоаналитических штудий и много богаче всякой обобщающей схемы» (А. Ястребов). «Этические сложности в психоанализе возникают уже с фрейдовского противопоставления общественной морали «аморальным» сексуальным влечениям субъекта. Этот конфликт, по Фрейду, ответственен за невротизацию. В 1920-е годы, однако, такое противопоставление становится для него неоднозначным. В отношении субъекта с моралью появляется «внутренний» посредник – инстанция сверх-я» (В. Мазин), тот самый стыд.
«Бытие никогда не совпадает с самим собой и потому неисчерпаемо в своем смысле и значении» (М. Бахтин). «Ни один человек, хоть сколько-нибудь знакомый с проблемами, с которыми он имел дело, не может не осознать, какая огромная концентрация научных изысканий и размышлений потребовалась, прежде чем хотя бы одно предложение на языке математических функциональных уравнений могло быть сформулировано в отношении психической жизни людей» (Л. Бинсвангер). «Мы оказались в области гуманитарных наук, которые, в отличие от естественных наук, не поддаются точным измерениям, но к объективной реальности которых нам удастся приблизится посредством нашего субъективного понимания. Это вовсе не значит, что научный характер гуманитарных наук берется нами под сомнение, – просто мы имеем дело с двумя разными научными парадигмами. В гуманитарных науках нередко удается довольно точно описать те или иные процессы. С другой стороны, в естественных науках многие процессы описываются лишь приблизительно, как в современной атомной физике лишь с определенной вероятностью» (П. Куттер).
Причина ненаучности гуманитарной сферы – в языке, в неопределенности значений слов. В гуманитарных науках имеет место не точность, а «многозначность понимания» (wikipedia.org). «То, что Фрейд, в очень широком смысле, понимает под сексуальностью, не вмещается в то, что физиолог понимает под сексуальным влечением, и, тем более, в то, что психолог, философ или теолог понимают под словом любовь» (Д. Кристев). «В некотором смысле о любви говорить труднее, чем о жизни и смерти. Трактовки жизни и смерти авторами, придерживающимися разных философских взглядов, представляющих разные культурные контексты и обладающими разным личным опытом, с разным опытом, конечно, достаточно сильно различаются, но, по крайней мере, нет разногласий по поводу предмета обсуждения – что имеется в виду, когда говорят о жизни или смерти. Иначе обстоит дело с любовью – то, что называют этим словом, гораздо более разнообразно и не всегда совместимо между собой, и язык здесь гораздо больше мешает, чем помогает» (Д. Леонтьев).
«О любви никто на свете
Верных слов не может выдумать
Тихо дует этот ветер
Молчаливо и невидимо» (Р. Бернс).
«С точки зрения философии, душа – это бездна, в которой неведомо как и откуда рождаются смыслы. Даже если они появляются, то не в той форме, в какой они были изначально, а в превращенной форме. Человек, как существо телесное, транслирует смысл через язык, который телесен и ограничен системой знаков. Именно последнее накладывает ограничение на смысл, который открывает нам бездна» (В. Трынкин). «К числу более «молодых» образований относится язык, выразительные средства которого, несмотря на богатое поэтическое и эпистолярное наследие, сильно уступают богатству эмоциональных переживаний, возникающих в любви». «Недостатки нашего описания, скорее всего, исчезли бы, если бы психологические термины мы могли заменить физиологическими или химическими. Они тоже только составляют образный язык, но язык, знакомый нам гораздо более долгое время и, возможно, также более простой» (З. Фрейд). «Мы живем в языке, а не в стране» (Э. Чоран).
«Понятие о чем-либо и само это что-либо не одно и то же» (С. Болдырева, Д. Колесов). «...Мысли и чувства нельзя отождествлять с самими словами как таковыми». Кроме того, «в языке имеется модель пола людей (точнее, две модели), а также понятия интимной близости, власти и справедливости», но «язык как окно в человеческую природу» сам по себе вносит индивидуальные искажения» (С. Пинкер). «Реально семиотика любви, будучи чрезвычайно богатой на импровизации, вариации и комбинаторику составляющих своего «словаря», очень ограничена в арсенале знаковых форм, употребляемых на практике» (А. Флиер). «Наша беда не в том, что люди знают слишком мало, но в том, что они знают много того, что не соответствует действительности» (М. Твен). Видимо, желание и способность познавать и выражать себя – это та или иная степень чувствительности плюс инструментарий, полученный образованием в части освоения понятий. «Люди прежде всего следуют за авторитетом, а его можно завоевать, только сделав что-то, что поддается их пониманию» (З. Фрейд).
«Среди всех специальных разделов медицины позиции психиатрии наиболее уязвимы, а сама эта отрасль пользуется наименьшим авторитетом. Во многом это объясняется тем, что, в отличие от других разделов медицины, психиатрия испытывает огромные трудности с разработкой устойчивой и согласованной диагностической системы» (Ф. Тэллис). «Человеческий язык вообще несправедлив к любовным наслаждениям. Словно нарочно, выражающие эту страсть слова двусмысленны и не заявляют своего значения прямо. Они как будто скрываются в тени, оставаясь в ней смутными, трудно угадываемыми силуэтами. Протяни к ним руку, попытайся нетерпеливо стиснуть в кулак – и словно тень Эвридики растают легкие видения, отлетая с печальным криком в непроглядный мрак» (С. Пролеев).
«Слова – это глупцы,
Которые слепо следуют, как только им указали, куда идти.
Но мысли – это зимородки, обитающие у заводей
Безмолвия; их редко видно...» (З. Сэссун).
«Давайте вернемся к реальности!» (О. Бальзак). «Строго говоря, никто не видит реальность такой, какая она есть. Если бы это произошло, то день великого прозрения был бы последним днем жизни на Земле. Тем не менее мы полагаем, что наше восприятие адекватно отражает реальность и позволяет сквозь призрачный туман вскрыть скелет мира, великие тектонические складки. Многим, пожалуй даже большинству, недоступно и это: они довольствуются словами и намеками, как сомнамбулы, бредут по жизни, ограничив себя набором условностей. То, что мы называем гениальностью, на самом деле всего лишь редко встречающаяся чудесная способность расширять просвет в этом тумане фантазий и воочию видеть новый, дрожащий от пронзительной наготы сколок доподлинной реальности» (Х. Ортега-и-Гассет).
Согласно терминизму «общие понятия – это слова, которые не имеют соответствующей объективной реальности». С научной точки зрения, первое требование которой, начиная с понятий, четкое определение границ существования чего-либо, такие слова как страсть, эрос, похоть, любовь, далеки от определенности и потому ненаучны. Гуманитарная сфера насыщена такими понятиями.
«Литературный способ воспроизведения действительности абсолютно достоверен лишь для пишущего, хотя иной раз мы понимаем автора лучше, чем он сам себя» (И. Кант). «Чем более понятия общи, отвлечены, тем более можно находить противоположные ему: следовательно, тем более может быть здесь произвола и тем менее имманентного движения понятий» (Р. Лотце).
Если принять во внимание бесчисленное множество способностей восприятия и оценки чувствующими и думающими своего внутреннего и внешнего миров, различную значимость, а также трансформацию их чувств и мыслей в различных обстоятельствах, то станут понятны причины хаоса в толковании, казалось бы, одних и тех же явлений. Здесь же возникают и те «особые трудности», связанные с нехваткой слов и неопределенностью их значений. Описать эмоции языком других наук также не удается. «Как вы собираетесь объяснить в терминах химии и физики, что такое первая любовь» (А. Эйнштейн).
«Психология – это выражение словами того, что нельзя выразить» (Д. Голсуорси). «Особенные трудности возникают при построении языковых моделей самых глубоких интимных чувств, поскольку они не поддаются полной и абсолютной интерпретации» (Ф. Скэрдеруд). «Словарь, относящийся к области любви, столь беден, что поэтам приходится выбирать между клише, непристойностями и эвфемизмами» (З. Хамбургер). «Хотя психологи пытались объяснить обычную, непатологическую любовь, они постоянно были вынуждены описывать любовь языком поэтов и схоластов» (Ф.Тэллис). Добавьте к этому хаосу присущие нашим толкованиям любви искажения, которые вносят люди с целью сокрытия истинных намерений, и получите коммуникативный ералаш. «Любовь так искажена, профанирована и опошлена в падшей человеческой жизни, что нужно найти новые слова» (Н. Бердяев).
«Повсеместно ощущается, что терминами психиатрии и психоанализа почему-то не удается выразить то, что «действительно подразумевается» (Р. Лэйнг). «Люди избавились бы от половины своих неприятностей, если бы договорились о значении слов» (Р. Декарт). «Теория человека сбивается с пути, если она впадает в описание человека как машины или органической системы естественных процессов». «Цель образования компенсировать недостатки наших инстинктивных способов мыслить о физическом и социальном мире» (С. Пинкер). «Психология как научная дисциплина существует лишь немногим более ста лет. Я уверен, что со временем психологи найдут что измерять, и разработают приспособления, которые помогут нам сделать эти измерения очень точными» (К. Фрит).
«Мы будем употреблять термин генитальное возбуждение тогда, когда речь будет идти о непосредственной генитальной реакции: набухании полового члена за счет притока крови, что ведет к эрекции у мужчин и соответствующим эректиальным реакциям у женщин с появлением смазки во влагалище и эрекцией сосков.
Термин сексуальное возбуждение, кажется, наилучшим образом отражает процесс в целом, включая специфические когнитивные аспекты и субъективное переживание сексуального отклика, генитального возбуждения и оргазма, а также подключаемые к этому соответствующие механизмы вегетативной нервной системы и мимику как часть того, что Фрейд называл «процессом разрядки» (О. Кернберг). «Фрейд видел в любви выражение или своеобразную сублимацию полового инстинкта. Он рассматривал половое влечение как результат мучительного напряжения, химического по своей природе, которое требует разрядки. Австрийский психиатр подчеркивал, что факт половой потребности у человека и животного биологи выражают в биологии тем, что у них предполагается «половое влечение». При этом допускают аналогию с влечением к пище и голодом. Соответствующего слову «голод» обозначения не имеется в народном языке; наука пользуется словом «либидо» (П. Гуревич). Э. Фромм заменил слово «инстинкт» на «органическое влечение». Мы бы назвали первопричину любви словом «зуд», имея в виду, что «любовное чувство обусловлено одними и теми же биохимическими реакциями (повышением секреции адреналина, серотонина, дофамина, половых гормонов, эндорфинов)» (Т. Проценко).
Вывод. Обобщения и так называемая объективность в психологическом мире индивидуальностей невозможна. Различная чувствительность и степень освоения понятий, а также бедность языковых средств, особенно в интимной сфере, где постыдность самого деяния, к тому же, не располагает на откровенность, – исключают возможность полного понимания того, что на самом деле подразумевается. Разброд в толковании подразумеваемого свидетельствует о том, что психология научной дисциплиной не является. «Глубинная психология относится к искусству и гуманитарным наукам, но не к естественным наукам или медицине» (из обращения (1996г.) бывшего президента Американской психиатрической ассоциации Алана Стоуна), «выразившего общее мнение». «Психоанализ сохранится как нарратив, с помощью которого мы понимаем жизнь и размышляем о ней как о духовном приключении» (Ж. Парис).
Имбецильность – психическое недоразвитие, средняя степень умственной отсталости (олигофрении) между идиотией и дебильностью» (Словарь иностранных слов).

6 Апрель, 2015 - 16:14

# | Георгий (?)

анонимус аватар

Георгий Сергацкий

ЕРАЛАШ,
ИЛИ МНОГОЛИКАЯ СЕКСУАЛЬНОСТЬ
(Из книги «Изнанка любви или опыт трепанации греха...»)

Не так ли мы устроены, как в музыке ноты –
один для других и не похожи друг на друга?
П. Шелли
«Сексологи нередко выбирают свою профессию потому, что их воодушевляет огромный диапазон интимного поведения людей» (Й. Дрент). «Разные индивиды всюду и везде, имеют не только количественно неодинаковый уровень сексуальных потребностей, но и качественно разные, не сводимые друг к другу иерархии личных жизненных ценностей». «Многие тонкие градации сексуально-эротических переживаний, например, удовольствия и наслаждения... еще ждут своей психологической операционализации. Слабо разработано понятие интимности»» (Н. Симоненко).
«...Синтаксис глаголов на сексуальную тематику открывает нам две весьма различные модели сексуальности. Первая напоминает нам содержание курса по этике и психологии семейной жизни, а также справочники для новобрачных и прочие санкционированные взгляды на данный вопрос: секс – это совместная деятельность, которой занимаются два равных партнера по обоюдному согласию, детали при этом не уточняются. Вторая модель более мрачна, нечто среднее между социобиологией млекопитающих и феминизмом в духе Дворкин: секс – это насильственный акт, провоцируемый активным участником-мужчиной и направленный на пассивную участницу-женщину, эксплуатирующий и наносящий последней урон. Обе модели отражают человеческую сексуальность в полном спектре ее проявлений, и если язык является нашим гидом, то первая модель пригодна для разговора на публике, тогда как вторая является табу, широко признаваемым в частной жизни» (С. Пинкер).
«При этом наши знания о мире больше не ограничиваются опытом одной жизни – передаются из поколения в поколение». «Но, научившись делиться своими моделями материального мира, мы обнаружили, что модели других людей в некоторой степени отличаются от наших собственных» (К. Фрит).
Примеры первой модели в духе: «любовь – это «великий Бог» (Платон) или, как минимум, «каприз тела» (Ш. де Лакло). Влечение, удовольствие, нежность и даже самопожертвование – долгожданные подарки и душе, и телу. Короче: «жил-был мужчина и жила-была женщина. И они любили друг друга» (Д. Джером). Но чувства непостоянны, а потому издержки неизбежны. Этим занимается чуть ли не вся мировая литература и другие коммуникации и коммуниканты. Несмотря на то, что тема избита до полусмерти, а рецепты попсы от психологии – «как стать счастливой» – набили оскомину, несчастных меньше не становится.
Описание мужчиной ощущений женщины. «О, какую огромную разницу почувствовала я между выражением грубой животной страсти, возникающей от простого плотского совокупления двух полов, и сладчайшим возбуждением, порывом восторга, венчающего взаимную страстную любовь, при которой два сердца, соединенные нежными и верными узами, бьются в экзальтированной радости».
«Наслаждения, предаются ли им короли или нищие, какими бы сильными они ни были все же остаются вульгарными наслаждениями; ибо только одна любовь способна придать им утонченность и возвышенность» (Д. Клеланд).
Романтическое. «Любовь – это выход за пределы своего «Я» и слияние с тем прекрасным, что заключено в другом человеке» (П. Шелли).
Натуралистичное. «Моя сладкая маленькая потаскушка Нора, я сделал, как ты велела, моя грязная малышка, и кончил два раза, когда читал твое письмо. Я счастлив, что ты любишь, когда тебя трахают в зад. Я вспоминаю ту ночь, когда я так долго любил тебя сзади. Моя штука часами оставалась в тебе, я снова и снова входил в тебя снизу, я чувствовал твои огромные жирные вспотевшие ягодицы на моем животе, видел твое разгоряченное лицо и обезумевшие глаза» (Д. Джойс).
Животное. «Половая любовь – по существу не любовь, а лишь природно-орудийное влечение» (М. Гершензон).
Жизнеутверждающее. «Любовь не жалобный стон, а торжествующий скрип кроватных пружин» (С. Перлмен).
Интригующее. «Ты похоти своей даешь любви названье...
От похоти к любви дорога-то длинна» (Джелаль-эд-Дин).
«Мы часто слышим слово секс,
И как же люди от него хмелеют....
Да, только разница большая есть...
Когда Вас любят, а когда имеют...» (И ПРО ЭТО).
Драматическое. Любовь – это когда нет влечется к нете, не зная, что неты нету (С. Кржижановский).
Ироничное. Что такое побои – известно, а вот что такое любовь – до этого никто еще не додумался» (Г. Гейне). «Если там есть хоть одно пристойное слово, то это потому, что я его просмотрел» (М. Твен).
Гедонистическое. «Любовь, однако, есть высшее наслаждение, блаженство, чувство бесконечности» (Л. Фейербах). «...Благочинным тоже Хрен огромный по нраву и по вкусу» (Приапова книга).
Физиологическое. «Мочеполовая система мужчин работает по одному принципу: почки вырабатывают мочу, которая идет в мочевой пузырь. При переполнении ее нужно куда-то слить. И не важно куда: в унитаз или соседу на забор.)))) Точно так-же и со спермой...» (С. Бикеев).
Восторженное, женское. «...В любви все взрывное, одержимое, иррациональное, чудесное, опьяняющее, мечтательное. Любить – это длительная работа, доверие, коммуникация, приверженность, боль, наслаждение» (Ш. Хайт).
Пустопорожнее, женское. «Любовь это не просто эмоции, которые люди ощущают в отношении других людей, а комплекс, связывающий вместе эмоции двух или нескольких людей; это особая форма эмоциональной взаимности» (А. Баэр). «Секс физиологичен, а любовь нет. Любовь не имеет ничего общего с физическим телом. Она связана с эфирным телом, но если она не осуществлена, то может страдать и физическое тело. Должны удовлетворяться нужды не только физического, но и эфирного тела. У него свой голод; ему тоже нужна пища. Такой пищей является любовь» (М. Стафеева, йог).
Рациональное. «Когда в тебе воспылает буйное и неудержимое желание, излей накопившуюся жидкость в любое тело» (лат.). «Удовольствие полезно» (Д. Истон, К.-А. Лист).
Вокруг да около. Любовь – всего лишь «половое чувство, выраженное поэтически» (Р. Акутогава), а также «чувство благодарности за наслаждение (О. Бальзак). «Ангелы зовут это небесной отрадой, черти – адской мукой, люди – любовью» (Г. Гейне)
Преувеличенное. Сексуальный инстинкт – «универсальный источник универсального удовольствия» (М. Фуко). Он «руководит всей психической и физической жизнью» (Г. Каан).
Всеобъемлющее. «Есть любовь – страсть и любовь – милосердие, высшая форма милосердия. Есть притворная, эгоистическая, иллюзорная, эфемерная, несчастная, безнадежная, обманутая, ангелическая, платоническая, нарциссическая, куртуазная, беззаветная, пылкая, безумная, чувственная, инстинктивная, вдохновенная, благодатная, волшебная, неизреченная, серафическая, экстатическая, мистическая, вселенская, саморазрушительная, мучительная, мученическая, параноидальная, неразделенная, расчетливая, животная, хищная, отпускная, курортная, пляжная любовь...» (И. Гарин).
Боготворческое. «Так как человек создан по закону «полового деморфизма», то есть принадлежит либо к мужскому либо к женскому полу, то этот половой деморфизм и вбирает в себя из глубины духа ту исконную потребность любви, которая есть сущность человека» (В. Зеньковский).
Мистическое. «...Слишком страшною божественною тайной мне кажется любовь, чтоб говорить о ней» (Д. Мережковский).
Академическое. «Любовь включает в себя жизнеутверждающие инстинкты и влечения «живой плоти» и даже немыслима без них ни в своем генезисе ни по существу (БСЭ).
Примеры второй модели – половой акт есть преступление, насилие над партнером. Только физическое унижение объекта любви дает человеку возможность реализовать половое чувство (по Фрейду). Интимность – сокрытие постыдного процесса анально-генитального осквернения. Поскольку воображение заполнено кощунственными ассоциациями в адрес партнера по совокуплению, то это и есть ненависть – изнаночная сторона любви. По умолчанию между мужчиной женщиной в лучшем случае возможна дружба на основе просвещенного цинизма. Тема вызывает неприятие даже со стороны сексологов и психоаналитиков, которые, понимая присутствие в половой любви явных противоречий, стыдливо прячутся за словом «амбивалентность».
Вопрос – половина ответа. «Вы можете заснять преступление и получите Пулитцеровскую премию. Половой акт законом не запрещен. Он приятен. Почему же снять его – преступление?» ( М.Форман – режиссер к/ф «Народ против Ларри Флинта»).
Вопрос – ответ. «А стали бы люди обременять себя сексом, если бы вы отняли у них мечты об унижении и мести?» (Д. Стейд).
Прозаическое. «Любовь ...создание возвышенное наравне с подлейшим...» (П. Мантегацца). «Похоже, что об этих аффектах человек хранит глубочайшую тайну, а сообщить о них удерживает непреодолимое чувство стыда» (Ш. Ференци).
Рифмованное.
«На свете живешь, к наслаждениям плоти стремясь,
Но то, что приносит тебе наслаждения – грязь» (Аль-Маари).
Эротическое. Воплощением Эроса является не что иное как ж... – место заветное, алчное, скрытое где-то там у женщин или упругое, энергичное и подчиняющее у мужчин. В самой грязной части тела прячется обещание растворения в невыразимой сладости отчаянного бесстыдства.
Парадоксальное. «Изнанка любви – ненависть» (япон.). «Естественная любовь – ...усложненная ненависть» (К. Льюис).
Язвительное. «...Безлюбая любовь ниже пояса» (М. Мурзина) отличается от любви любой (надо полагать исходящей опять же из мест не выше пояса) лишь способом выражения анально-генитальной «благодарности».
Шабаш. «Любовь и дерьмо, дерьмо и любовь, любовь – дерьмо; стоит тебе поставить между любовью и дерьмом знак равенства – и конец света обеспечен» (В. Платова).
Назидательное. «Не забывайте, что похоть относится к сфере дьявольской власти» (И. Дрент). И если «...похоть козла – Божий дар» (И. Тэн), значит Богу дьявол зачем-то нужен!
Эгоистическое. «...Любовь вожделения предполагает... реальную потребность, благодаря которой... – ты есть добро для меня» (Иоанн Павел II). «...Долой формулу давнего прошлого «я тебя люблю» – пусть ее заменит единственно настоящая: «я тебя хочу» (П. Брюкнер)..
Гомосексуальное. «Любовь – всего лишь грязный трюк, который проделывают с нами исключительно для продолжения рода человеческого» (С. Моэм).
Заботливое. «Половой акт заключает в себе величайшее низведение женщины» (О. Вейнингер).
«За все наши мужицкие злодейства
Я женщине воздвиг бы монумент» (И. Губерман).
Загадочное. «Лицо человека – это обман и притворство, а попа искренняя – ведь ее нельзя контролировать. Попа всегда будет нашей бессознательной, животной частью, она не сможет нас обмануть, как не сумеет скрыть свою истинную природу, порывы и терзания. Попа – это невидимая сторона, изнанка нашей личности...» (Ж.-Л. Энниг), «дыра Дьявола», где хранятся «самые интимные тайны» (М. Турнье).
Злое. Сокрытием своего главного дела человек признает, что он негодяй в силу самой природы полового акта. «Человек в нем отвратителен, а свинья прекрасна, хотя и остается всего лишь свиньей. Он художник канализации, поэт убожества» (М. Якуб об одном из своих мужчин).
Покаянное. «Душа Артура летала вокруг его тела кругами и маялась, не испытывая особого желания войти. С этим вместилищем у нее были связаны не самые лучшие воспоминания...» (Д. Адамс). Совестливый «при виде девушек сразу чувствует себя подлецом» (Г. Малкин).
Благоразумное. «Любовь – это тайна: хочешь ее сохранить – не говори о ней никому, даже тому, кого любишь» (К. Мелихан). «Хочешь быть счастлив в любви – никогда про это не думай» (В. Пелевин).
И, наконец, объективное. «Любовь – это все, и она воздействует на все, и о ней можно говорить все, и ей можно все приписывать» (Д. Бруно). «С какой стороны ни возьмись за проблему эротического, всегда остается ощущение, что сделал это весьма однобоко» (Л. Андреас - Саломе).
Таким образом, «Ум принял все,
а сердце – лишь частицу.
Кому поверить?» (Л. Болеславский).
Только себе! Во всяком случае так можно понять Лакана – самого продвинутого психиатра, – заявившего: «Как только начинаешь говорить о любви, тотчас превращаешься в имбецила»1. Единственный выход – «не отступайся от своего желания» (Ж. Лакан).
Итог. «Любовь – и это все, и это все, что мы о ней знаем» (Э. Дикинсон). «Любовь – это такая парадоксальная материя, которая существует в виде самых разных форм и призраков, о которых можно сказать все, что тебе хочется, и это скорее всего будет справедливо» (Ф. Тэллис). «Любовь – это настоящий клубок парадоксов. Она существует в столь разных формах и вариациях, что вы можете говорить о ней все что угодно – и, скорее всего, окажетесь правы» (Г. Финк).
«При изучении идей необходимо помнить, что требование практической ясности проистекает из сентиментального чувства, окутывающему туманом запутанность факта» (А. Уайтхед). «Как мы переживаем мир, так мы и действуем». «У каждой личности есть взгляды на то, что есть, а чего нет». «Многие люди создают в воображении то, что они переживают. Некоторые созданы для того, чтобы верить согласно своему переживанию» (Р. Лейнг).
«Каждый человек воспринимает реальность по своему» (В. Руднев). «Субъективное – это целый внутренний мир ощущений, идей, эмоций, импульсов, предвосхищений и восприятий, воспоминаний, фантазий и образов, телесного осознания, принятия решений, ассоциирования, установления взаимосвязей, планирования, и так далее, и так далее» (Д. Бьюдженталь). «Наши жизненные переживания могут быть результатом непосредственного чувственного восприятия, но глубина и емкость его, а, следовательно, и интерпретация их у каждого своя». «Хотя природа наградила нас одинаковыми органами чувств, мы часто смотрим на одни и те же события по-разному» (К. Робинсон). «Разум и дух присутствуют в болезненной психологической жизни так же, как и в здоровой. Но истолкования такого рода, должно быть, лишены какой-либо причинной значимости. Все, что они могут сделать, это лишь бросить свет на некое содержание и ввести его в определенный контекст» (К. Ясперс). «Использование образно-ассоциативного мышления в обычном словоупотреблении также именуют не мышлением, а чувством». «Люди склонны объяснять «своим чувством» все, действие чего в себе они не понимают. И чем больше человек в себе не понимает, тем чаще он говорит о своих чувствах» (Психологос).
Другими словами, «о чем бы вы не сказали «является», оно на самом деле этим не является» (А. Кожибски). Как в философии:
«Считаешь ты, мудрец,
Презренным дурака,
Но ты и сам глупец
По мненью дурака» (Марзбан-наме).
«К началу XIX века Иммануил Кант, «мудрец из Кенигсберга», положил конец традиционной метафизике, заодно создав и потребность в современной психологии своим ставшим классическим определением: реальность не познается нами напрямую, мы лишь познаем свое внутреннее ее восприятие. Он не говорил, что внешней реальности не существует, просто мы можем познавать ее исключительно субъективно» (Д. Холлис). Ведь «раздражители, поступающие в психику изнутри тела» (З. Фрейд), да и снаружи, одни и те же.
«...Любовь не поддается объективному научному исследованию, даже с использованием тех, довольно нестрогих подходов, которые мы называем клинической наукой и психоанализом. В основе науки лежит ее способность прогнозировать результат. Любовь непредсказуема. Взаимодействие формирующих ее сил происходит в субъективной сфере психики индивидуума, о которой наука имеет лишь приблизительные представления. Поэтому когда мы хотим получить информацию о любви, мы не изучаем научную литературу, а скорее читаем художественную» (С. Ливайн). «Обращение к понятийному аппарату Фрейда, без сомнения, создает удобное поле для психоаналитических экзерсисов, но, сводя образ человека исключительно к анализу его внутренней структуры, игнорирует богатейшую палитру прочих раздражителей. По большому счету человек не сводим к властному сюжету психоаналитических штудий и много богаче всякой обобщающей схемы» (А. Ястребов). «Этические сложности в психоанализе возникают уже с фрейдовского противопоставления общественной морали «аморальным» сексуальным влечениям субъекта. Этот конфликт, по Фрейду, ответственен за невротизацию. В 1920-е годы, однако, такое противопоставление становится для него неоднозначным. В отношении субъекта с моралью появляется «внутренний» посредник – инстанция сверх-я» (В. Мазин), тот самый стыд.
«Бытие никогда не совпадает с самим собой и потому неисчерпаемо в своем смысле и значении» (М. Бахтин). «Ни один человек, хоть сколько-нибудь знакомый с проблемами, с которыми он имел дело, не может не осознать, какая огромная концентрация научных изысканий и размышлений потребовалась, прежде чем хотя бы одно предложение на языке математических функциональных уравнений могло быть сформулировано в отношении психической жизни людей» (Л. Бинсвангер). «Мы оказались в области гуманитарных наук, которые, в отличие от естественных наук, не поддаются точным измерениям, но к объективной реальности которых нам удастся приблизится посредством нашего субъективного понимания. Это вовсе не значит, что научный характер гуманитарных наук берется нами под сомнение, – просто мы имеем дело с двумя разными научными парадигмами. В гуманитарных науках нередко удается довольно точно описать те или иные процессы. С другой стороны, в естественных науках многие процессы описываются лишь приблизительно, как в современной атомной физике лишь с определенной вероятностью» (П. Куттер).
Причина ненаучности гуманитарной сферы – в языке, в неопределенности значений слов. В гуманитарных науках имеет место не точность, а «многозначность понимания» (wikipedia.org). «То, что Фрейд, в очень широком смысле, понимает под сексуальностью, не вмещается в то, что физиолог понимает под сексуальным влечением, и, тем более, в то, что психолог, философ или теолог понимают под словом любовь» (Д. Кристев). «В некотором смысле о любви говорить труднее, чем о жизни и смерти. Трактовки жизни и смерти авторами, придерживающимися разных философских взглядов, представляющих разные культурные контексты и обладающими разным личным опытом, с разным опытом, конечно, достаточно сильно различаются, но, по крайней мере, нет разногласий по поводу предмета обсуждения – что имеется в виду, когда говорят о жизни или смерти. Иначе обстоит дело с любовью – то, что называют этим словом, гораздо более разнообразно и не всегда совместимо между собой, и язык здесь гораздо больше мешает, чем помогает» (Д. Леонтьев).
«О любви никто на свете
Верных слов не может выдумать
Тихо дует этот ветер
Молчаливо и невидимо» (Р. Бернс).
«С точки зрения философии, душа – это бездна, в которой неведомо как и откуда рождаются смыслы. Даже если они появляются, то не в той форме, в какой они были изначально, а в превращенной форме. Человек, как существо телесное, транслирует смысл через язык, который телесен и ограничен системой знаков. Именно последнее накладывает ограничение на смысл, который открывает нам бездна» (В. Трынкин). «К числу более «молодых» образований относится язык, выразительные средства которого, несмотря на богатое поэтическое и эпистолярное наследие, сильно уступают богатству эмоциональных переживаний, возникающих в любви». «Недостатки нашего описания, скорее всего, исчезли бы, если бы психологические термины мы могли заменить физиологическими или химическими. Они тоже только составляют образный язык, но язык, знакомый нам гораздо более долгое время и, возможно, также более простой» (З. Фрейд). «Мы живем в языке, а не в стране» (Э. Чоран).
«Понятие о чем-либо и само это что-либо не одно и то же» (С. Болдырева, Д. Колесов). «...Мысли и чувства нельзя отождествлять с самими словами как таковыми». Кроме того, «в языке имеется модель пола людей (точнее, две модели), а также понятия интимной близости, власти и справедливости», но «язык как окно в человеческую природу» сам по себе вносит индивидуальные искажения» (С. Пинкер). «Реально семиотика любви, будучи чрезвычайно богатой на импровизации, вариации и комбинаторику составляющих своего «словаря», очень ограничена в арсенале знаковых форм, употребляемых на практике» (А. Флиер). «Наша беда не в том, что люди знают слишком мало, но в том, что они знают много того, что не соответствует действительности» (М. Твен). Видимо, желание и способность познавать и выражать себя – это та или иная степень чувствительности плюс инструментарий, полученный образованием в части освоения понятий. «Люди прежде всего следуют за авторитетом, а его можно завоевать, только сделав что-то, что поддается их пониманию» (З. Фрейд).
«Среди всех специальных разделов медицины позиции психиатрии наиболее уязвимы, а сама эта отрасль пользуется наименьшим авторитетом. Во многом это объясняется тем, что, в отличие от других разделов медицины, психиатрия испытывает огромные трудности с разработкой устойчивой и согласованной диагностической системы» (Ф. Тэллис). «Человеческий язык вообще несправедлив к любовным наслаждениям. Словно нарочно, выражающие эту страсть слова двусмысленны и не заявляют своего значения прямо. Они как будто скрываются в тени, оставаясь в ней смутными, трудно угадываемыми силуэтами. Протяни к ним руку, попытайся нетерпеливо стиснуть в кулак – и словно тень Эвридики растают легкие видения, отлетая с печальным криком в непроглядный мрак» (С. Пролеев).
«Слова – это глупцы,
Которые слепо следуют, как только им указали, куда идти.
Но мысли – это зимородки, обитающие у заводей
Безмолвия; их редко видно...» (З. Сэссун).
«Давайте вернемся к реальности!» (О. Бальзак). «Строго говоря, никто не видит реальность такой, какая она есть. Если бы это произошло, то день великого прозрения был бы последним днем жизни на Земле. Тем не менее мы полагаем, что наше восприятие адекватно отражает реальность и позволяет сквозь призрачный туман вскрыть скелет мира, великие тектонические складки. Многим, пожалуй даже большинству, недоступно и это: они довольствуются словами и намеками, как сомнамбулы, бредут по жизни, ограничив себя набором условностей. То, что мы называем гениальностью, на самом деле всего лишь редко встречающаяся чудесная способность расширять просвет в этом тумане фантазий и воочию видеть новый, дрожащий от пронзительной наготы сколок доподлинной реальности» (Х. Ортега-и-Гассет).
Согласно терминизму «общие понятия – это слова, которые не имеют соответствующей объективной реальности». С научной точки зрения, первое требование которой, начиная с понятий, четкое определение границ существования чего-либо, такие слова как страсть, эрос, похоть, любовь, далеки от определенности и потому ненаучны. Гуманитарная сфера насыщена такими понятиями.
«Литературный способ воспроизведения действительности абсолютно достоверен лишь для пишущего, хотя иной раз мы понимаем автора лучше, чем он сам себя» (И. Кант). «Чем более понятия общи, отвлечены, тем более можно находить противоположные ему: следовательно, тем более может быть здесь произвола и тем менее имманентного движения понятий» (Р. Лотце).
Если принять во внимание бесчисленное множество способностей восприятия и оценки чувствующими и думающими своего внутреннего и внешнего миров, различную значимость, а также трансформацию их чувств и мыслей в различных обстоятельствах, то станут понятны причины хаоса в толковании, казалось бы, одних и тех же явлений. Здесь же возникают и те «особые трудности», связанные с нехваткой слов и неопределенностью их значений. Описать эмоции языком других наук также не удается. «Насколько же психология сложнее физики!». «Как вы собираетесь объяснить в терминах химии и физики, что такое первая любовь» (А. Эйнштейн).
«Психология – это выражение словами того, что нельзя выразить» (Д. Голсуорси). «Особенные трудности возникают при построении языковых моделей самых глубоких интимных чувств, поскольку они не поддаются полной и абсолютной интерпретации» (Ф. Скэрдеруд). «Словарь, относящийся к области любви, столь беден, что поэтам приходится выбирать между клише, непристойностями и эвфемизмами» (З. Хамбургер). «Хотя психологи пытались объяснить обычную, непатологическую любовь, они постоянно были вынуждены описывать любовь языком поэтов и схоластов» (Ф.Тэллис). Добавьте к этому хаосу присущие нашим толкованиям любви искажения, которые вносят люди с целью сокрытия истинных намерений, и получите коммуникативный ералаш. «Любовь так искажена, профанирована и опошлена в падшей человеческой жизни, что нужно найти новые слова» (Н. Бердяев).
«Повсеместно ощущается, что терминами психиатрии и психоанализа почему-то не удается выразить то, что «действительно подразумевается» (Р. Лэйнг). «Люди избавились бы от половины своих неприятностей, если бы договорились о значении слов» (Р. Декарт). «Теория человека сбивается с пути, если она впадает в описание человека как машины или органической системы естественных процессов». «Цель образования компенсировать недостатки наших инстинктивных способов мыслить о физическом и социальном мире» (С. Пинкер). «Психология как научная дисциплина существует лишь немногим более ста лет. Я уверен, что со временем психологи найдут что измерять, и разработают приспособления, которые помогут нам сделать эти измерения очень точными» (К. Фрит).
«Мы будем употреблять термин генитальное возбуждение тогда, когда речь будет идти о непосредственной генитальной реакции: набухании полового члена за счет притока крови, что ведет к эрекции у мужчин и соответствующим эректиальным реакциям у женщин с появлением смазки во влагалище и эрекцией сосков.
Термин сексуальное возбуждение, кажется, наилучшим образом отражает процесс в целом, включая специфические когнитивные аспекты и субъективное переживание сексуального отклика, генитального возбуждения и оргазма, а также подключаемые к этому соответствующие механизмы вегетативной нервной системы и мимику как часть того, что Фрейд называл «процессом разрядки» (О. Кернберг). «Фрейд видел в любви выражение или своеобразную сублимацию полового инстинкта. Он рассматривал половое влечение как результат мучительного напряжения, химического по своей природе, которое требует разрядки. Австрийский психиатр подчеркивал, что факт половой потребности у человека и животного биологи выражают в биологии тем, что у них предполагается «половое влечение». При этом допускают аналогию с влечением к пище и голодом. Соответствующего слову «голод» обозначения не имеется в народном языке; наука пользуется словом «либидо» (П. Гуревич). Э. Фромм заменил слово «инстинкт» на «органическое влечение». Мы бы назвали первопричину любви словом «зуд», имея в виду, что «любовное чувство обусловлено одними и теми же биохимическими реакциями (повышением секреции адреналина, серотонина, дофамина, половых гормонов, эндорфинов)» (Т. Проценко).
Вывод. Обобщения и так называемая объективность в психологическом мире индивидуальностей невозможна. Различная чувствительность и степень освоения понятий, а также бедность языковых средств, особенно в интимной сфере, где постыдность самого деяния, к тому же, не располагает на откровенность, – исключают возможность полного понимания того, что на самом деле подразумевается. Разброд в толковании подразумеваемого и невоспроизводимость результатов свидетельствуют о том, что психология научной дисциплиной не является. «Глубинная психология относится к искусству и гуманитарным наукам, но не к естественным наукам или медицине» (из обращения (1996г.) бывшего президента Американской психиатрической ассоциации Алана Стоуна), «выразившего общее мнение». «Психоанализ сохранится как нарратив, с помощью которого мы понимаем
жизнь и размышляем о ней как о духовном приключении» (Ж. Парис).

Имбецильность – психическое недоразвитие, средняя степень умственной отсталости (олигофрении) между идиотией и дебильностью» (Словарь иностранных слов).

22 Декабрь, 2015 - 00:27

Оставить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу. Если есть аккаунт Gravatar, то отображается глобальный аватар.

Подробнее о форматировании

КАПЧА
А ты не робот? Введи 5 цифр
                                                                   
,d8 ad888888b, ad88888ba 88 ad88888ba
,d888 d8" "88 d8" "8b ,d88 d8" "88
,d8" 88 a8P Y8a a8P 888888 8P 88
,d8" 88 aad8" "Y8aaa8P" 88 Y8, ,d88
,d8" 88 ""Y8, ,d8"""8b, 88 "PPPPPP"88
8888888888888 "8b d8" "8b 88 8P
88 Y8, a88 Y8a a8P 88 8b, a8P
88 "Y888888P' "Y88888P" 88 `"Y8888P'

Enter the code depicted in ASCII art style.
To prevent automated spam submissions leave this field empty.